Я не заметила, в какой именно момент расплакалась. Ладонь горела после удара по щеке Андрея. Боль предательства стремительно начала выжигать дыру в моей груди, но я продолжала стоять и беззвучно плакать. Лютая ненависть неожиданно ослепила меня и всё из-за этого Князя! Хотя я понимала, что в сказанных Андреем словах, вины этого человека точно не было.
— Ева? — в комнату заглянул дедушка. Увидев, что я плачу, он нахмурился и обнял меня. — Поссорились? — у деда не было привычки подслушивать, поэтому он стопроцентно не слышал всё то, о чем здесь говорил Андрей.
— Расстались, — всхлипнув, ответила я.
— Возможно, это и к лучшему, — дедушка нежно погладил меня по волосам. — Не плачь, моя маленькая, этот сопляк не достоин твоих слез. Ты еще встретишь замечательного мужчину, который будет любить тебя и оберегать, — дед так уверенно говорил об этом, что поддавать сомнению его слова вообще не хотелось, даже казалось бессмысленным. — Идем, уже вечереет, а ты так ничего и не ела.
Дедушка суетливо накрывал на стол. Я хотела ему помочь, но он возразил и заверил, что всё сделает сам. У меня в голове творился полный бардак. Еще вчера утром моя жизнь была прекрасной настолько, насколько это возможно. Сейчас она буквально разваливалась у меня на глазах и это пугало, потому что я ничего не могла сделать.
Прекрасно понимая, что на пенсию дедушки мы не проживем, мне следовало поскорее найти новую работу. Неожиданно вспомнились те деньги, которые мне всучили за проведенную ночь с Князем. Я ведь их так и не выбросила. А даже если бы и сделала это, всё равно уже ничего никому доказать не смогла. На душе стало гадко и тоскливо.
Дед поставил передо мной тарелку с гречневым супом. Моим любимым. Я с детства его любила, но сейчас не было никакого аппетита.
— Поешь, Ева, — осторожно проговорил дедушка, подав мне ложку и ломтик свежего черного хлеба.
Мне снова захотелось плакать от той чистой любви и заботы, которой дед меня с самого детства старался окружить. Многие привыкли гнаться за деньгами и красивой внешностью, а я ценила тех людей, которые вопреки всему оставались людьми. Жаль только вот в Андрее пришлось так жестоко разочароваться.
Окунув ложку в суп, я не успела даже хлеб откусить, как в дверь опять позвонили. Я как, наверное, самая последняя идиотка решила, что это Андрей вернулся, чтобы попросить прощения.
— Я открою, — заявила я и побежала в коридор.
Щелкнул замок. Вместо ожидаемого гостя я увидела на пороге того самого мужика, который сегодня утром привез меня.
Шок и полная растерянность. Я мельком глянула на старые часы, висевшие неподалеку от крючков для верхней одежды. Двадцать минут восьмого. Меня ждали, но, не дождавшись, заявились прямо домой. В голове, будто в чудовищной карусели, закружились миллионы вопросов и страхов. Как они узнали, где я живу? Впрочем, это, наверное, единственный вопрос, на который есть ответ. Кто-то сказал в кафе и не удивлюсь, если этим «кто-то» оказалась именно Юля.
— Походу, базара нормального ты не понимаешь, — непрошеный гость сплюнул и с прищуром посмотрел на меня.
— Ева, кто там? — донесся из кухни голос деда.
— Это ко мне! — я вышла на лестничную площадку, прикрыв за собой дверь.
— Быстро напялила подаренные шмотки и на выход, — скомандовал мужик.
— Нет, — тихо, но твердо ответила я, прижавшись спиной к мягкой обивке входной двери.
— Не разводи бодягу*, велено привести тебя. Думала, скрыться? От Князя не свинтить.
