Обережники вытащили лодку на берег, Данила помог спуститься Уладе. Дальше каждый знал свои обязанности: Шустрик отправился собирать хворост, Данила и Клек занялись палаткой и разведением костра, Улада – готовкой. Шибрида ушёл к батьке Воиславу: узнать, как дела и нужно ли выставлять дозорных.
Купцы, пусть и не сговариваясь, всегда старались держаться вместе, большим караваном. Гуртом безопаснее – меньше вероятность, что нападут разбойники или какой-нибудь князь, возжелавший хапнуть лишнего. Владимир свои земли держал в узде крепко, но случиться может всякое, так что лучше быть настороже.
«Настоящий воин всегда внимателен и насторожён, хоть на бабе! – так говорил батька. – Если он нюхом, слухом и сердцем окрест вокруг всё не чувствует, значит, это не вой, а так – мишень, чучело, соломой набитое, по которому лучники учатся стрелять».
Даже в двадцать первом веке, откуда прибыл Молодцов, навыки, о которых говорил Воислав, могли бы оказываться полезными. Если бы вдруг Данила переместился обратно. Сам он пока не хотел возвращаться. В первую очередь он хотел выудить из батьки Воислава все его знания о фехтовании, стать настоящим воином, а потом… О дальнейшем можно будет подумать и позже. Зачем, спрашивается, в двадцать первом веке умение фехтовать мечом? Может быть, потому, что это круто? Может, оттого, что Данила, с каждым днём оттачивая фехтовальное мастерство, чувствовал себя сильнее? Или же это в нём говорила смесь упрямства с любопытством?
Следуя логике, начинать поиск способа возвращения в будущее стоило с той лесной поляны, где Молодцов впервые обнаружил себя. И тут обстоятельства складывались как надо: караван Путяты двигался в нужном направлении – на Юг. Там, в пойме одного из притоков Днепра, находилась та самая полянка, где менее года назад невозможным образом объявился Молодцов. В тех краях жили очень предприимчивые люди, которые несколько раз перепродавали Данилу в рабы. С ними он был не прочь ещё раз встретиться и поговорить, уже как обережник. Но есть и те, встречи с которыми Молодцов искренне ждал, например, с кузнецом Вакулой.
Способа и причины своего необычного перемещения Данила даже представить не мог, если не учитывать гипотезы, что он в коме или «под веществами» лежит где-нибудь в палате. Но раздумья о том, как же и почему это всё произошло, никоим образом не могли быть полезными здесь и сейчас, в частности помочь развести костёр, поэтому Молодцов их отбрасывал за ненадобностью. Данила всегда умел трезво смотреть на вещи и принимать их такими, какие они есть, без лишних рефлексий, и жить, беря в расчёт лишь окружающую обстановку. Он обладал эдакой смесью приспособленчества и пофигизма, мимикрии, если угодно. Но на самом деле Данила просто всегда стремился, чтобы ему было комфортно – и внешне, и внутренне. Поэтому своё невероятное путешествие он принял достаточно спокойно, а удивление и шок спрятал глубоко внутри.
Вот и сегодня вечером Данила хотел, чтобы обошлось без дежурств – тогда останется время немного поработать с мечом. Чтобы закрепить навык, необходимо тренироваться каждый день – это ещё одна мудрость батьки Воислава, которой нужно было следовать, чтобы стать воином. Даже если после целого дня на вёслах руки никакие и в животе пусто.
Данила взял ножны, выданные ему после остановки. С лёгким щелчком вытащил из них на пол-ладони меч. На отполированной поверхности отразилась часть его лица: нос, еле заметные скулы и зелёные глаза с голубой каймой. Это зрелище завораживало. Казалось невероятным, что клинок был сделан человеком, что он своей волей и руками создал такую крепость, соединил саму силу в безукоризненных гранях, на которых сейчас видел своё отражение Молодцов.
