Княжна для викинга. Книга 2 - страница 33

– Она жива! Они вернулись вдвоем! Ты сказал, что он бросит ее в лесу! – Вольна чуть подтолкнула Арви в плечо своей изящной ручкой в знак усиления наглядности своих переживаний. Было видно, что ей плохо и душевно от неопределенности, и телесно от бессонной ночи. – Ты сказал, ее сожрут волки!

– Да как можно поверить в подобное? – деланно удивился тиун.

– Ты что же, обманул меня?! – выпучила глаза Вольна. Он что, издевается над ней?!

– Я не обманул. Я лишь думал, что в своей проницательности любимая женщина князя сумеет отличить невинную шутку от истины…Как можно уверовать в то, что правитель расстанется со своей супругой…– загадочно бросил Арви, пожав плечами.

– Чего это значит?! – Вольне показалось, что у нее испортился слух. Совсем недавно этот же Арви утверждал, что Дива пустое место. Для князя, мол, главное, чтобы она хлопот не доставляла и улыбалась, когда они совместно появляются на людях.

– Я говорю, что князь с самого начала не собирался оставлять ее в лесу ни в коем разе, – тиун ощерился плутоватой улыбкой.

– Тогда зачем ее туда потащили?! – лицо Вольны выражало растерянность.

– Вероятно, наш князь хотел проучить ее. Ибо это уже не первая ее выходка. И с каждым разом княгиня превосходит саму себя, чем, кстати, невзирая на побочные трудности, дивит правителя, – подчеркнул Арви с восторженной улыбкой, будто он сам является первым почитателем Дивы.

– Проучить?! – Вольна начала понимать, что, действительно, это был лишь урок.

– Ну да, ясное дело, что никаким волкам он не бросил бы ее на съедение. В это могли поверить только два человека…– Арви усмехнулся, намекая на саму Вольну и, естественно, Диву.

– Да что же тут такого удивительного! Нег не святой, а душегуб и деспот! Так что следовало ожидать от него именно этого! Сколько еще и, главное, зачем терпеть ему эту девку?! – Вольна была на грани срыва.

– Ответ на этот вопрос, боюсь, уже нам очевиден…Новые обстоятельства…– загадочно констатировал Арви.

– Что еще за обстоятельства?! – Вольна даже напугалась. Ее точеные плечи опустились.

– Ну, во-первых, она мать его возлюбленного дитя, – загнул Арви мизинец, перечисляя обстоятельства.

– Дитя-девчонки никчемной! – подчеркнула Вольна.

– Любовь родителей нередко бывает безусловна. Тем более у нашего почитаемого князя уже имеются наследники мужского пола, – выронил тиун. – Обеспечив преемственность, правитель может любить всех своих детей без всяких причин.

– Что значит «наследники»? – не поняла Вольна. – Ты имел в виду моего сына?

– Именно так, – Арви утвердительно прикрыл глаза. – Возвращаясь к разговору о Диве…И да, она мать его возлюбленного дитя, пусть не являющегося крошечным княжичем, но маленькой княжной…

– И что с того?! Теперь из-за этого ей нужно все прощать?!

– А во-вторых, – загибая безымянный палец, продолжил Арви, не обращая внимания на ее вставки. – Видимо, еще нечто удерживает князя от того, чтоб отправить ее к Велесу. Есть, значит, еще что-то…

– И что же это? – Вольна вновь нахмурилась, и ее прелестное лицо стало походить на сушеную сливу. Так и происходит старение. Вольна знала это и никогда не позволяла себе морщиться. Но сейчас она уже не владела собой. Ее кожа собиралась в напряженные складки, мышцы под которыми стягивались, словно струны.

– Порассуждаем. Князь бросает все дела. Берет с собой лучшую часть дружины, самых надежных людей, и отправляется с ней в лес…Что ж, у владыки забот других нет? – Арви умолчал о том, что наряду с тем, чтоб сторожить Диву, дружина разведывала окрестности, осматривая, нет ли где следов тех Изборских разбойников. – Если б так она была ему безразлична, как предполагаемо, ну отправил бы Прохора да Надежу. Пусть бы присмотрели за своей княгиней-землячкой от его лица…А он – ан нет! Сам пошел! Дабы в случае чего лично ее защитить и, вообще, рядом быть! Не доверил ее никому! Даже верному Прохору, который ему, почитай, сейчас заместо Трувора…Ни малейшему риску не хотел ее подвергнуть! Ночь не спал, глаз не смыкал…– сгущал Арви. – Да и вот еще обстоятельство: он не придал это ее жульничество с храмом огласке. Молодцев взял неговорливых. Так что они лишь помогли своему князю разобраться в его затруднении, молча и без вопросов. А сегодня уже забудут об этом навсегда и словом нигде не обмолвятся. Ее честь не пострадает. А если б он прям так равнодушен к ней был, то на что ему прикрывать все ее гадкие увертки? Пущай бы все знали, какая она скверная! Никто бы не пожалел ее, даже если б он решил ей шею собственной секирой перерубить. Ведь женщине предписано быть смиренной! Так что никто бы его не осудил, если б он наказал непокорную жену, чинящую своему супругу одни неприятности…