Славка замешкался: вскочить так же легко, как нурман, он не сумел. Но все же успел встать и встретил врага быстрым выпадом. Нурман легко увернулся, отпрянул и заплясал на бревне с удивительной для его роста и веса легкостью.
Славка двигался осторожнее и аккуратнее. Нападать не спешил.
Скегги приплясывал, размахивал ножом и кричал всякие обидные слова. Старался выговаривать повнятнее, чтоб все слышали. Правда, глумился исключительно над Славкой. Упомянуть княгиню не посмел: вокруг стояли полочане, а многие из них не Владимира, а последнюю из рода Роговолтова считали своей княгиней. Симпатии толпы и так на стороне Славки, а распусти нурман язык, это могло обернуться для него нехорошим. Например, брошенным в спину камнем.
Славка хулительные слова пропускал мимо ушей. Победителя определит не язык, а железо. Плохо, что он оказался в самом конце бревна. Отступать, если понадобится, некуда. Мелкими шажками, всячески показывая, как ему трудно удерживать равновесие, Славка двинулся вперед. Скегги тут же отреагировал: прыгнул навстречу, махнул ножом у лица, пугая, а сам ловко перебросил нож в левую руку и (видно, углядел, что на противнике – кольчуга) попытался подрезать Славке бедро.
Недооценить противника – серьезная ошибка. Будь на Славке верховой сапог – тут бы поединку и конец. Но босой ногой бить по шлему он побоялся и нанес удар в плечо.
Скегги слетел с бревна, как горшок с полки. Но, в отличие от горшка, не разбился, а приземлился мягко и тут же (нож – в зубы) стремглав бросился к дальнему концу бревна. И вскочил на него раньше, чем подоспел Славка. Однако до чего же ловкий нурман! Сразу видно: в детстве по скалам за птичьими яйцами лазил.
Второй раз сбить Скегги, уже подсечкой, не получилось. Нурман оказался начеку. Отступать ему было некуда, потому он ушел прыжком вверх – словно от меча – и ударил ножом сверху. Едва не достал. Нож вспорол рубаху и со скрежетом, вскользь, прошелся по кольчуге. Хороший нож: тяжелый, крепкий. Не нож, а маленький меч.
Славка отступил, а Скегги выиграл пару шагов. Он стоял уже не на краю.
Но теперь осторожничал уже нурман. Сообразил, что Славка лишь прикидывался неуклюжим, а на самом деле неплохо держит равновесие.
Некоторое время они играли, каждый пытался подрезать руку противника. Но на обоих были латные перчатки с железными пластинками, так что успехи, что у Славки, что у нурмана, были незначительные. Славка оцарапал предплечье Скегги с наружной стороны, а нурман зашиб Славке мизинец. Зато болтать Скегги прекратил. Раз быстрой победы не получится, следует поберечь дыхание.
Зрители заскучали и принялись подбадривать бойцов. В основном – Скегги. Главным образом – оскорбительно.
Скегги глупых криков толпы не слушал. Вчера он долго размышлял, чья удача сильнее: его или руса. Пришел к выводу, что удача руса – сильнее. Рус богат и славен. Он – сотник великого князя, а Скегги – простой хирдманн полоцкого наместника. Хотя если по делу, то все должно было быть иначе. До Полоцка и впрямь всё было отлично. Был Скегги-Шепелявый человеком Сигурда. На хорошем счету. Уехал бы с ярлом на юг, отличился бы в битве, возвысился. Конунг добрых и преданных воинов привечал… Но глупая стрела Олава, предназначенная вражескому лазутчику, положила конец удаче Скегги. Если Скегги убьет руса, удача руса перейдет к нему. И всё снова будет хорошо.
Если бы Скегги знал, что лазутчиком тем был его нынешний противник
