– Да, дедушка. Я на два класса старше Пэйхэня.
Ли Аожун напустил на себя изумленный вид:
– Тебе всего на год больше – и ты на два класса старше? Ты пошла в мать. Она всегда была умнее моих сыновей.
– У Пэйхэня хорошие способности к математике, – отрывисто произнес Ю.
– Еще один делец в семье. – Ли удовлетворенно фыркнул и ласково провел пальцами по лицам детей, как будто прикасаясь к драгоценным хрупким вазам. – В обновленном мире их ждет большое будущее. Но, кажется, им пора в постель? – Ли с серьезным видом кивнул Ю и его жене. – Вы проявили доброту, разрешив им не ложиться спать.
– Ты очень редко навещаешь нас, отец, – натянутым тоном отозвалась Ли Коню.
– У меня очень много дел в Шанхае.
– Но сегодня ты приехал, – с вызовом бросила Ли. – В такой поздний час.
Они пристально смотрели друг на друга. Взгляд Ли Коню был столь же тверд и решителен, как взгляд ее могущественного отца. Она требовала объяснений.
– Детям пора в постель, дочь, – сказал Ли Аожун.
Коню взяла детей за руки и повернулась к двери:
– Мы с мужем скоро вернемся.
– Пусть Ю останется. Нам нужно поговорить, – заявил Ли Аожун и, повысив голос, добавил: – С глазу на глаз.
Коню нерешительно замялась. Потом она выпрямила спину и увела детей.
* * *
Над камином в кабинете Ю Юнфу чуть слышно тикали часы Викторианской эпохи. Двое мужчин несколько минут сидели в молчании. Старик пристально смотрел на своего зятя, и наконец Ю негромко произнес:
– Вы долго не навещали нас, достопочтенный тесть. Нам не хватало ваших мудрых советов.
– Главный долг мужчины – перед своей семьей, – сказал старик. – Не так ли, зять?
– Так записано в древних законах.
Ю терпеливо ждал. У старика явно что-то на уме. Вероятно, он хочет предложить зятю высокий пост и тем самым оказать своей семье услугу. Он хочет быть уверенным в том, что Ю достоин этой чести. Сегодня вечером Ю были нужны только добрые вести. История с «Эмпресс» изрядно потрепала ему нервы.
– Мужчина не должен навлекать позор на свою семью, – произнес наконец Ю.
Старик поднял голову.
– Позор? – повторил он голосом, в котором слышалось едва ли не изумление. – У тебя жена и двое детей.
– Они для меня – благословение небес. Мое сердце принадлежит им безраздельно.
– У меня дочь и двое внуков.
Ю моргнул. Что случилось? Какого ответа от него ждут? Во рту Ю возникла сухость, словно в пустыне Синь-цзян. Его сковал страх. В комнате произошла какая-то перемена. Собеседник Ю уже не был дедом его сына и дочери. Теперь на него смотрели холодные неумолимые глаза политика, чиновника Специальной административной зоны Шанхая, ставленника всемогущего Вэй Гаофаня.
– Ты совершил непростительную ошибку, – невыразительным голосом произнес Ли. Его широкое, заплывшее жиром лицо было неподвижным, как затаившаяся в ожидании змея. – Похищение декларации «Доваджер Эмпресс» ставит нас в крайне трудное положение. Всех нас.
Ю охватил ужас.
– Эта ошибка уже исправлена. Она не причинила никакого вреда. Декларация лежит в моем сейфе на втором этаже. Никакого…
– Американцы знают, какой груз перевозит «Эмпресс». Из-за этого в Шанхае рыщет американский агент. Если от него избавиться, это вызовет много ненужных вопросов. Ты подвел меня и, что намного хуже, – подвел Вэй Гаофаня. Тайна выплыла наружу и неизбежно достигнет ушей врагов Вэя в ЦК, в Политбюро и даже в Постоянном комитете.
– Фэн ликвидирует американца!
– То, что достигло ушей Политбюро, обязательно будет расследовано. К расследованию привлекут и тебя.
