Сестра Сандрин лежала в своей маленькой кровати, когда ее разбудила резкая трель телефонного звонка. Она устало подняла трубку.
– Soeur Sandrine. Eglise Saint-Sulpice.
– Здравствуйте, сестра. – Голос был мужским.
Монахиня села. Сколько же сейчас времени? Она узнала голос патрона, но за пятнадцать лет не было случая, чтобы он тревожил ее ночью. Аббат был человеком глубоко благочестивым и сразу после службы шел домой и ложился спать.
– Прошу прощения, если разбудил вас, сестра. – Он говорил как-то нетвердо и нервно. – У меня к вам просьба. Со мной только что связался влиятельный американский епископ. Возможно, вы о нем слышали – Мануэль Арингароса.
– Глава «Опус Деи»? Конечно, слышала. – Среди воцерковленных людей нет таких, кто бы не слышал о Мануэле Арингаросе.
Мысли об «Опус Деи» были ей неприятны. Взгляды членов этой организации на женщин могли считаться в лучшем случае средневековыми. Сестра Сандрин была поражена, узнав, что женщин заставляют без всякого вознаграждения убирать мужскую половину, пока те находятся на церковной службе. Женщины спят на голых досках, в то время как мужчинам полагаются соломенные матрасы. И все это в качестве искупления за первородный грех. Ей также было известно, что в последние годы влияние «Опус Деи» значительно выросло. Это произошло после того, как некая богатая секта перевела Ватиканскому институту религиозных дел, в обиходе называемому Банком Ватикана, почти миллиард долларов.
– Епископ Арингароса позвонил, чтобы попросить об одолжении, – так же нервно продолжал аббат. – Сегодня ночью в Париже находится один из его подопечных. Он всю жизнь мечтал осмотреть церковь Сен-Сюльпис.
– Именно ночью? Церковь гораздо интереснее днем.
– Я с вами согласен, сестра, но буду считать это личной услугой, если вы пустите его ночью. Он будет у вас… скажем, в час. То есть через двадцать минут.
Сестра Сандрин нахмурилась.
– Разумеется. С удовольствием.
Аббат поблагодарил и положил трубку.
Монахиня свесила ноги с кровати, медленно поднялась и, ощутив голыми ступнями холод каменного пола, зябко поежилась. Озноб охватил все тело, кольнуло мрачное предчувствие.
Женская интуиция?
Глубоко набожная, сестра Сандрин привыкла обретать покой, прислушиваясь к умиротворяющим голосам собственной души. Но сегодня эти голоса молчали, как и пустой храм, в котором она находилась.
Лэнгдон не мог оторвать глаз от багровеющих на паркетном полу слов. То, что там было написано, никак не походило на прощальное послание Жака Соньера.
Текст был такой:
13–3–2–21–1–1–8-5
Ордена вод личина!
И нам – зола!
Хотя Лэнгдон понятия не имел, что это значило, он согласился с предположением Фаша, что надпись имеет какое-то отношение к культу дьявола.
И нам – зола!
Соньер оставил прямую отсылку к темным силам с их магической энергией. Так же странно выглядела последовательность цифр.
– Часть из них кажется цифровым шифром.
– Согласен, – кивнул Фаш. – Наши криптографы уже занимаются этой головоломкой. Мы полагаем, что цифры – ключ к тому, кто убил хранителя. Возможно, телефонный узел или какого-либо рода личная идентификация. Вам такая последовательность цифр что-нибудь говорит?
Лэнгдон снова посмотрел на череду цифр. На первый взгляд их взяли с потолка. Если цифры составляют часть системы символов, в них обычно заметен некий смысл, например, они являются математической прогрессией или определенной комбинацией, то есть каким-то образом связаны друг с другом.
