Я не слишком ожидал подобного начала, но и не сказать, что был чрезмерно удивлен.
– Мы несколько раз встречались. Беседовали на разные темы.
– Сколько именно раз и когда?
– Если не ошибаюсь, всего два раза. Первый раз – примерно неделю назад в доме культуры имени Островского. Второй – позавчера в летнем кафе возле магазина «Надежда».
– Если не секрет, о чем вы беседовали?
– Не секрет. На религиозные темы.
– Понятно. Он приглашал вас на встречи их церкви?
– Нет. В ДК мы тогда приходили по приглашению его жены. – Вроде бы не тот случай, чтобы врать и юлить, подумал я.
– Ну вот такой момент, Андрей Николаевич. Строго говоря, их церковь – это секта. Типа давно известной и уже слегка подзабытой «церкви Христа», вокруг которой в девяностые так много шума было. У вас не складывалось впечатления, что Столяров был навязчив по отношению к вам? Что он излишне настойчиво пропагандировал свою веру?
– Нет. Я полагаю, что во мне он нашел просто интересного собеседника. Я в нем, кстати, тоже. Ему меня трудно было бы переубедить…
– Почему?
– Я полагаю, что мое мировоззрение уже давно сформировано. Я не метаюсь в поисках неких истин, и не запутался в жизни. Да и возраст у меня «непроходной». На таких, как я, сектанты внимание редко обращают.
– Но вы же сказали, что Столярову было интересно с вами общаться.
– Как образованному и начитанному человеку – да. Как сектанту, стремящемуся заполучить заблудшую душу – ни в коем случае. Я бы не поддался.
Следователь взял паузу. Я взял сигарету.
– Вы женаты? – вдруг спросил он.
– Гражданский брак, уже лет прилично…
– Возможно, нескромный вопрос: ваша жена могла встречаться со Столяровым без вашего ведома?
– Во-первых, Столяров сам женат, если вы об этом… А что касается Татьяны, моей жены, то она иногда общается с женой Павла. По крайней мере, это все, что я знаю.
Вересков вынул из ящика стола небольшой блокнот, перелистал его и протянул мне со словами:
– Можете прокомментировать записи на этой странице? Только прошу не листать блокнот.
Я взял записную книжку и сразу же увидел знакомые имя и фамилию. «Жена А. Маскаева – насч. амер. – информация о почте?»
Мне, сами понимаете, совершенно не хотелось комментировать эту запись.
– Боюсь, что я плохо понимаю, в чем суть этой фразы, – сказал я, возвращая блокнот.
После этого следователь открыл крышку ноутбука, нажал несколько кнопок и повернул компьютер так, чтобы я видел изображенное на мониторе.
– Вы не читали эту статью?
Вересков предъявил мне давешний опус журналиста Чаповалова. Я про себя решил, что пора поговорить с этим щелкопером по душам. А следователю признался:
– Читал. Высосано из пальца. Масса фактических ошибок. Может быть, даже заказной материал. Хотел даже подать в суд, но тут – сами видите – изменена одна буква в фамилии.
– Вас кто-то очень хочет скомпрометировать?
– Меня это сильно удивляет. Я ведь не депутат какой-нибудь. Не чиновник. Я – простой водитель. Шофер, на грузовике работаю.
– Какие тут фактические ошибки вы нашли? Кроме искажения фамилии?
Я перечислил все, которые мне были известны. Начал, конечно, с неверного названия заморской церкви и с того, что американцы сроду не снимали для своих месс зал дома культуры Островского. Добавил, что автор малость перепутал две церкви или, если угодно, секты с очень похожими названиями. А раз журналист настолько вольно обращается с фактами, ничего удивительно нет и в том, что он назвал меня, ныне и давно там неработающего, сотрудником (судя по тону статьи – руководящим) неких фирм с криминальным душком.
