Мужчины с полотенцами на крепких шеях заходили в душевую и выходили из нее. Они словно племя, были очень похожи друг на друга: широкие плечи, бритые затылки. Они часто шутили и громогласно смеялись. Белозубые улыбки на суровых и мрачных лицах. Моллоя взяла оторопь от этой веселости – это было все равно, что наблюдать приступ игривого настроения у стаи тигровых акул. В ряду туалетных кабин затерялась дверь с табличкой «Служебное помещение». Такая вывеска гарантирует отсутствие к себе интереса. Что там может лежать? Шеренга электронных полотеров или склад вафельных полотенец. Моллой, не спеша, прижал подушечку безымянного пальца к электронному дисплею, тихонько толкнул дверь и оказался внутри. Там его ждал еще один гардеробный шкаф, который принял внутрь одну искусственную личину и успешно заменил ее другой. Через десяток минут из подсобки вышел очередной саламандрин, который смешался с толпой прочих охранников, что торопились на службу. У этого саламандрина были такие же, как и у остальных стражников широкие плечи, четыре немигающих глаза и крепко сжатые челюсти рептилии. Он ничем не напоминал субтильную фигуру Архитектора, что привыкли видеть на своих экранах работники Лавакрона. Саламандрин имел статус начальника смены и спешил к своему ответственному посту – Первым Вратам или, как их прозвали на местном жаргоне, «Большому Змеюшнику».
Вот площадка – последний шлюз, роковая черта, где заканчивался мир людей и начиналась обитель грешников и демонов. Моллой подошел к группе стражников, готовой к выходу в открытый ад. Среди них выделялся один крепыш, от волнения даже содравший с головы силиконовую маску. На его красном лице блестели капли пота.
– Поверить не могу! Первый раз! – восклицал он, хлопая себя руками по ляжкам.
– Удача любит достойных, брат! Повезло! Отдохни, как следует! Порадуй жену! С тебя выпивка! – слышались с разных сторон выкрики, в которых различались нотки зависти.
Моллой решительно протиснулся к виновнику суматохи:
– Ваш индекс «С–ин–пятнадцать–двадцать два»? Начальник пятнадцатой смены Пургатора?
– Да, это я, – ответил охранник без маски.
– Поздравляю! Отпуск за счет правительства – редкая привилегия. Меня выдернули из караула «Фильтра», – так на сленге служащих назывался фильтрационный лагерь для грешников. – На сегодня я заменю вас, а дальше диспетчер перекроит вахты.
Начальник караула из избытка чувств хлопнул Моллоя по плечу:
– Отлично! А я уж начал переживать, что один день отпуска пропал впустую. Ребята, подскажите новичку, что у нас как. Мы – дружная команда, с первого дня вместе.
– Благодарю, – Моллой повернулся. – Готовность – две минуты. Обычный график движения. Дротики на тридцать градусов шипами внутрь! Не зевать! Устроим этим бездельникам веселые каникулы в Лавакроне!
Саламандрины сдвинули вместе головы так, что их острые гребни сшиблись:
– Р–р–рях!!! – выкрикнул разом десяток глоток.
Не зря он прослушал множество трансляций именно этого шлюза, внимательно вчитывался в распечатки хронометристов. Теперь его память хранила все команды, все нештатные ситуации, что случились близ Врат с момента их официального открытия.
– Ну, теперь я спокоен, – широко улыбнулся отпускник и стиснул ладонь Моллоя в металлическом пожатии. – С такой заменой я могу беззаботно загорать на пляже.
Прошли уже более двух часов с начала их смены. Поток грешников двигался, словно живая гусеница из тысячи одинаковых сегментов. Поначалу Моллой вглядывался в лица людей, его сердце сжималось от сострадания, но потом оно зачерствело. Похоже, что в организме просто иссяк гормон сочувствия. Сотни растерянных лиц, сотни прижатых к груди дрожащих рук. Когда кто–то падал на колени и начинал тормозить движение, приходилось рассекать толпу острием палки и извлекать нарушителя. От постоянного напряжения ломило спину, плечи ныли от нагрузки, не помогали даже электронные мышечные усилители. Несчастного кидали на руки демонам, его, не обращая внимания на мольбы и вопли, волокли куда–то вглубь кроваво–красных от декоративных прожилок тоннелей. Таков был облик Пургатора, похожего на внутренности гигантского животного.
