– Да что Вы, что Вы! Никаких претензий. Не моего уровня дело.
– Так в чём же тогда, собственно, дело Вашего уровня?
– Дело. А дело в том, госпожа Верхняя, что всё у Валерия как-то подозрительно гладко складывается. А мы ведь договаривались не вмешиваться.
– Вот как? И что же, на Ваш взгляд, господин Срединный, в истории этого бедного мальчика складывается столь гладко?
– Пистолет в попытке самоубийства не выстрелил. И Валерий тут же отключился, не успев осознать оплошность. Дочь Алексея подошла к кухонному окну в самый подходящий момент. Хотя до этого спокойно игралась в своей комнате. И ноги Алексея подкосились будто бы сами – лишь после этого его стало видно из окна. А перевозчик и вовсе зачем-то решил демонтировать их чипы. Хотя никаких намёков на слежку не было. Не требуя доплаты! И это я даже не говорю о том, что осталось за кадром истории.
– Пистолет мальчик не снял с предохранителя. Он был пьян. Да к тому же ни разу в жизни не держал в руках оружия. Что творится в голове у перевозчика – не имею ни малейшего понятия. Вы прекрасно знаете, что мы не можем читать чужие мысли! Без допуска, разумеется. А допуска к перевозчику у меня нет – можете проверить. Что же касается Алексея и его дочери – это в самом деле смешно! Вы что, полагаете, я пнула его под колено, а потом Алису за ухо к окну притащила?
– Именно так я и полагаю, госпожа Верхняя. Ну не пнули, конечно. Но произвели некое энергетическое воздействие. Да и с дочерью сыграли тоньше – во дворе залаяла собака, и девочка побежала на звук. А перевозчику…
– Я что теперь, ещё и за всех собак отвечать должна?! – перебила Верхняя, переходя на полтона выше. – И вообще. Почему только ко мне вопросы? Подозрительно, говорите? А то, что в автобусе он оказался лишь потому, что кто-то сжёг его машину именно в это утро – не подозрительно? Что за одну поездку его провоцировали дважды, чтобы он оказался в участке – тоже нет? Что человека в качестве жертвы подбросили двухслойного? Что перевозчик удвоил цену в последний момент? Что…
– Я понял, к чему Вы ведёте, можете не продолжать. – в свою очередь решил перебить собеседницу Срединный. – Это всё действительно манипуляции. Но. Ведь то дело рук Тайлера. К чему Вы мне перечисляете вмешательства человеческого фактора?
– А к тому, – голос Верхней стал жёстким, – Что не мог он сам до всего этого додуматься. Не мог. Да и с чего бы ему вообще понадобился Валера, не будь он в курсе?
– Хммм… Вы обвиняете господина Нижнего, полагаю?
– В том-то и дело, что нет.
– Кого же? Уж не меня часом? – в голосе Срединного прозвучала усмешка.
– Не Вас. А кого… Я не знаю. У меня есть ооочень сильное ощущение, что в игру вмешалась новая сила…
– Что ж. Это интересно. Разберу Вашу гипотезу на досуге.
– Уж будьте добры.
– Так что Вам от меня нужно? Гель для душа хотите предложить? – устало спросил Валера.
– Ты это к чему? – поднял левую бровь собеседник.
– Ну как. Тот Тайлер варил мыло. Вы сказали, что Вы лучше. Гель для душа лучше мыла, как по мне.
– Смешно. – без тени улыбки ответил Тайлер. – Не, я правда смеюсь. Где-то глубоко внутри. Но знаешь что? Ты мне нравишься.
– Секс не предлагать!
– Нравишься. И я понимаю, что ты на кураже двойного убийства. Но. Всё же включи какой-нибудь фильтр базара. С терпением у меня проблемки имеются.
– Допустим. Так что Вы хотели?
– А ты угадай.
Тайлер повернул голову. Только теперь Валера увидел сочную татуировку: пять чёрных волн были вписаны в красный квадрат, вписанный в чёрный круг, который был вписан в треугольник, вершины которого были рассечены линиями.
