– Рассказывайте, мой друг, – мягко произносит Алексей и отключает связь. – Как послушник Разделенного, которому на роду написано воздержание, дошел до жизни такой? Сначала объятия княгини, затем – Наследницы Царского Рода? Надеюсь, наша Матушка-Императрица в безопасности?
Наталья вздрагивает будто от удара, на мгновение отстраняется от меня, а затем демонстративно прижимается еще сильнее. Мое лицо становится пунцовым, и слова оправдания застревают в горле.
– Ваше Высочество, я искренне сожалею о случившемся и обещаю, что впредь…
– Я же просил – без чинов и званий! – прерывает меня Цесаревич и хмурится. – Выбирая между сексом с графиней и прыжком с седьмого этажа, я бы точно выбрал второе! Но меня не интересует интимная жизнь послушников Церкви Разделенного! Расскажите лучше о ваших чудесных серых глазах, к которым прилагается Осколок одаренного у вас на груди!
Тьма меня раздери, я напрочь о нем забыл!
– Глаза от родителей, но я сирота, и никогда их не видел, – отвечаю дрогнувшим голосом, обильно сдобрив его подобострастием и страхом. – А камень – простая бижутерия, подарок княгини Головиной, она возжелала видеть в постели аристо…
– Как интересно! – язвит Алексей и ухмыляется. – Скучно же я живу!
– Завидуешь, братец?! – Наталья лукаво улыбается и кладет руку мне на бедро.
– Не паясничай! – гневно восклицает Алексей, закладывает крутой вираж и обгоняет передние джипы.
Выдержка ему изменяет, и Наталья победно улыбается, не в силах скрыть торжество.
– Ведите себя прилично, как подобает послушнику! – произносит Алексей, оборачиваясь и глядя на ладонь Натальи на моем бедре. – И не уподобляйтесь моей легкомысленной сестрице!
Он осуждающе качает головой и резко тормозит. Наша процессия остановилась перед двумя рядами оцепления. В первой шеренге стоят военные в активированной броне, а во второй – одаренные службисты в штатском.
Алексей глядит на меня. Проницательный взгляд темно-зеленых глаз буквально впечатывает меня в кресло, и я вижу разгорающийся в них огонь. Радужки светятся двумя огромными изумрудами, мне хочется спрятаться от этого сияния, отвернуться, но я не могу и продолжаю смотреть на Цесаревича как удав на кролика.
В оцеплении появляется брешь, и машины сопровождения начинают движение. Руссо-Балт следует за джипами, на этот раз мы трогаемся с места плавно. Цесаревич отворачивается, отрешенно смотрит в вечернюю тьму и нервно покусывает губы. Они шевелятся беззвучно – Алексей явно о чем-то размышляет.
– Сероглазый Послушник Разделенного Бога с Осколком на шее, выпадающий из апартаментов княгини Головиной в объятия Наследницы Царского Престола! – Цесаревич улыбается и смотрит на меня в зеркало. – Я вам завидую! Даже у храмового послушника свободы больше, чем у меня – будущего Императора!
– Приношу извинения за доставленные вам неудобства и еще раз благодарю за спасение моей грешной души! – отвечаю я и молю Разделенного, чтобы Цесаревич меня не узнал.
– Сестрица спасла ваше тело, но не душу! – возражает он и поднимает правую ладонь. – Мы оба знаем, о чем вы будете думать сегодня ночью в вашей келье!
– Ваши пошлые намеки переходят все границы! – восклицает Наталья и убирает руку с моего бедра.
– Главное, что они действенны! – произносит Алексей, проследив взглядом за жестом сестры, затем добродушно хмыкает и сжимает полные губы в тонкую линию.
– Мы приближаемся к Храму, – звучит хриплый голос из рации.
