Вблизи северянин выглядел крупнее. Вширь он по меньшей мере не уступал Дозеру, а толстые мускулистые ноги были словно созданы для резких, взрывных движений. Льдисто-голубые и белые татуировки переливались на бледной коже, когда он переминался с ноги на ногу.
У Сего пробежали мурашки. Он ощущал в себе глубинную усталость. И одиночество – хотя в толпе позади были его друзья. Чего-то не хватало, и эту пустоту внутри он чувствовал с прошлого года, еще до того, как ушли Мюррей и Сол.
За шаг до круга он сбросил легкую накидку. По крайней мере, на нем была голубая «вторая кожа», и утром, после подъема, он, следуя заведенному ритуалу, сделал упражнение на растяжку. Неплохо для обычного дня, но Сего, конечно, и в голову не могло прийти, что его ждет поединок на виду у Лицея, совета и делегации северян – за честь нации.
Ступив в круг, Сего уловил слабое гудение ауралита. Волосы на затылке зашевелились, и по левой руке будто пробежал холодок.
Странное ощущение: рука, казалось, вибрировала. Но, посмотрев на нее, он не заметил ничего необычного. Неподвижной осталась и причудливая флюкс-татуировка, непонятным образом выжженная на его руке в ходе прошлогоднего финала. На протяжении нескольких недель он ощущал поток живой энергии в этой руке, как будто она существовала отдельно от тела. Но потом энергия иссякла, и рука стала просто рукой, и теперь, войдя в круг, он не почувствовал в ней ничего, кроме легкого покалывания.
Белые спектралы поднялись к центру круга и сбились в гроздь, чтобы сфокусировать свет на двух бойцах.
С диким ревом, словно выпущенный на волю кабан, Бертот рванулся вперед. Сего едва успел нырнуть в сторону и перекатиться, ударившись плечом о твердый цементный пол. Ошибка. В Лицее они обычно сражались на более щадящем брезентовом покрытии.
Бертот развернулся и снова атаковал, на этот раз панчем в прыжке. И снова Сего лишь в последнее мгновение отвернул подбородок, но пропустил удар в корпус. Откинувшись на пятках, он прикрылся и заблокировал два стремительных шота в голову. Ему и раньше приходилось сталкиваться с агрессивными противниками, которые постоянно атаковали, не оставляя шанса для быстрых контратак.
«Наступление против наступления», – сказал однажды Мюррей-ку.
Переждав очередной приступ Бертота, в ходе которого северянин едва не снес ему голову, Сего ушел в сторону и врезал голенью по толстенному бедру.
Обычно такой кик приостанавливает противника и дает небольшую передышку. Бертот даже не замедлил шаг – встретившись с Сего взглядом, улыбнулся и продолжил атаку.
Уход, кик. Уход, кик. Повторив последовательность несколько раз, Сего наконец уловил какой-то ритм. И все же Бертот не снижал темп, а его ноги были крепки, как стволы деревьев.
«Делай то, что работает, – прозвучал у него в голове голос Мюррея. – Не отступай. Бей в слабое место, пока он не придумает, как защититься».
Следуя наставлению, Сего рубил и рубил ногу мирконианца. Одна и та же комбинация: защита, удар.
В какой-то момент он почувствовал: что-то поддалось. Бертот слегка покачнулся, и Сего, сблизившись, нанес лоу-кик.
Но того, чего он ожидал, не случилось. Бертот ловко нагнулся, поймал его ногу и улыбнулся. А потом выпрямился и рванул на себя. Не успел Сего моргнуть, как северянин, по-бычьи наклонив голову, устремился ему навстречу.
Свет мигнул и погас.
Верховного командора знобило. Чтобы скрыть дрожь, Мемнон закутался в тяжелый плащ, но зубы стучали и со лба струился пот. Затянутое тучами весеннее небо нависало над праздничной площадью серым балдахином.
