«Как он постарел, – подумал про себя Алексей и тут же категорично решил: – Пьет, бедолага». Ему стало искренне жалко этого опустившегося человека с ранними морщинами и мешками под глазами. Вот же, судьба-злодейка – принесет на блюдечке счастье и пообещает, что это навсегда, что будешь ты у меня теперь всю жизнь, как сыр в масле, а потом исподтишка это блюдечко выдернет. А человек уже настроился, уже планы какие-то нагородил, возомнил себя личностью…
Вадим всячески пытался не замечать на календаре эту проклятую дату. Но всегда, когда она наступала, он вольно или невольно отмечал ее про себя и, чтобы показать всем, что он ее не заметил, становился вдруг неестественно веселым и этим, сам того не осознавая, всякий раз выдавал себя. Катерина в этот день старалась быть с ним как можно деликатнее и поддавалась на его деланное радушие…
Случилось это двадцать первого апреля. «Спартак» в Москве играл с «Ювентусом». Это была вторая игра четвертьфинала Кубка чемпионов. Если бы «Спартак» выиграл с любым счетом, то он прошел бы в полуфинал. Вся страна замерла. Еще ни одна российская команда не имела таких шансов…
Трибуны ревели речевками. Вадим поймал, как это говорят, кураж. Он чувствовал мяч и, буквально, предвидел, куда этот мяч полетит в следующую секунду. Несколько раз он чудом выручил команду от неминуемого гола. С трибун в этот момент раздалось: «Вадик, ты лучший!». Игра для «Спартака» складывалась хорошо. Они забили уже на седьмой минуте и самоотверженно оборонялись до самого конца. Шла восемьдесят пятая минута. Итальянцы подавали угловой. Они подали за матч одиннадцать угловых, но так и не смогли найти такого способа, чтобы хотя бы обострить ситуацию. Либо Вадик снимал все навесы, либо вовремя подстраховывал высокий молдаванин Саша Бодору. Казалось, что и этот угловой не принесет итальянцам успеха…
Мяч летел на удобной высоте. Вадик выскочил выше всех и знал уже определенно, что он этот мяч выбьет. Но тот от кулака почему-то полетел не к центру поля, а в девятку собственных ворот…
Давным-давно, еще в детстве Вадим испытал примерно такие же ощущения. Тогда был матч на выход в какую-то стадию «Кожаного мяча». Их команде присудили пенальти за игру рукой. Вадик стоял по центру ворот и ждал удара. И в этот момент, словно наваждение, вдруг родилась в его душе стопроцентная уверенность, что он этот мяч обязательно возьмет. Он мысленно уже видел, как в прыжке в левый угол берет его в руки.
Удар был сильным. Вадик прыгнул влево и угадал, но мяч лишь черканул по пальцам и затрепыхался в сетке…
Это было самое сильное разочарование его детства. Вадик плакал после матча, запершись в кабинке туалета, хотя эту игру они все-таки выиграли и вышли в следующую стадию. Уже тогда, в одиннадцать лет, Вадик узнал, что футбольный бог любит жестокие шутки. Через двадцать лет он убедился в этом снова.
– Я хотел бы вас попросить по-дружески, – Алексей отдышался и говорил уже более уверенно. – У меня племянник заядлый болельщик и большой знаток футбола. Он мечтает стать комментатором. У него собраны все справочники, много дисков с записями. Он просто бредит этим. Сам в футбол не играет, но знает всех знаменитых футболистов. Вы не могли бы… – Алексей сделал глубокий вздох, который стал последним выпрыском его мужественного забега. – Вы не могли бы дать автограф для мальчика на своей фотографии. Так сказать… На память, что ли…
