Кодекс Снеговика - страница 22

– Не горюй, Леша. Все будет нормально. Мы с тобой еще не таких поселков настроим.

И ушел, нахлобучив басмаческую шапку.

Алексей продолжал смотреть на входную дверь, словно ожидал, что Тарас Александрович все же вернется и, хохоча, прокричит: «Да, разыграл я тебя! Ты что, поверил?».

За окном завелась машина. Тарас Александрович действительно уехал. А Алексей еще долго сидел за столом и не мог заставить себя встать. В нем боролись какие-то неведомые раньше чувства. Алексей еще не понял, что его жизнь сейчас подошла к тому рубежу, когда надо делать самый главный выбор. Он мысленно продолжал высказывать доводы, которые не успел высказать при разговоре с начальником. В какой-то момент он даже схватил телефон, чтобы позвонить Тарасу Александровичу, но так и не решился этого сделать…

Тарас Александрович не сразу уехал из поселка. Он после разговора с Алексеем на некоторое время задержался в Барханах для того, чтобы совершить один запланированный визит. Этот визит был частью созревшей интриги.

«Любопытнейшее дельце, – подумал Снеговик, когда машина Тараса Александровича проезжала мимо детской площадки. – Что-то похожее было лет двести назад в Бельгии».

Он видел силу противника. Противник был очень хитер и самонадеян. Намерения его ужасали. Но вместе с тем он вызывал уважение. То есть мог бы вызвать. Снеговик никогда не судил о людях с точки зрения человеческой морали, потому что Кодекс этого не позволял. Но он знал, что люди, подобные Тарасу Александровичу, всегда уважаемы в людской среде. Тарас Александрович был прирожденным победителем, и вкус к победе он приобрел в постоянной борьбе – в том числе и с самим собой. Его цель в его же глазах всегда оправдывала средства. Если обстоятельства оборачивались против него, он ломал эти обстоятельства, даже путем злодейства. Но это не означало, что он – закоренелый злодей. Если бы обстоятельства были другими, то он мог бы стать спасителем. Однако в данный момент обстоятельства сложились так, что он должен был стать злодеем…

Тарас Александрович даже не взглянул в сторону Снеговика, проезжая мимо детский площадки. Он не мог знать, что кто-то сейчас копается в его мозгах. Японский седан свернул на ту улицу, где жила артистка.

Катерина в этот момент как раз находилась на балконе второго этажа и видела, как черный автомобиль остановился возле владений дамы из Амстердама. Открылась дверца машины, наружу показалась огромная лохматая шапка, а потом и вся могучая фигура Тараса Александровича. Он подошел к воротам и решительно нажал на кнопку звонка. Никакого движения в доме не чувствовалось, но дом жил – в окнах второго этажа горел свет, а из каминной трубы вилась тонкая струйка дыма. Тарас Александрович еще раз нажал на кнопку. Через несколько минут калитка, наконец, открылась. Тарас Александрович что-то сказал, ему что-то ответили. Он, по всей видимости, просился внутрь, но его кокетливо не пускали. Тогда он усилил мощь своего обаяния, и перед этим напором хозяйка не смогла устоять. Тарас Александрович шагнул внутрь. Калитка за ним закрылась…

«Ого-го-го, – Катерина была ошеломлена. – С какого перепуга он к ней приплелся?»

Ей даже стало немного досадно. В ее дом Тарас Александрович не заглядывал никогда. Да и в дома других аборигенов он носа не казал. Наверняка визит к дамочке имел какие-то личные мотивы.

Настроение у Катерины почему-то испортилось. Она решила для себя больше не выходить на балкон и не следить за чужим домом, но ей это не удалось, и она выходила на балкон еще три раза. Когда она вышла в третий раз, автомобиль Тараса Александровича отъезжал. В доме продолжал гореть свет. Значит, дамочка осталась. «Недолго же они миловались», – зло подумала Катерина и посмотрела на часы. Пора уже было и им собираться отсюда.