Когда Катерина спустилась вниз, Вадим и Анюта уже спали, укутавшись в одеяло и обнявшись. Дом еще полностью не просел, между бревнами оставалось много незагерметизированных щелей, поэтому зимой здесь было холодно, несмотря на электрическое отопление и каминный огонь. Катерина наполовину разделась и осторожно пристроилась под одеяло с другого бока дочери. Потревоженная Лютеция лизнула хозяйку в лицо и снова скрутилась в клубок…
«Не суди человека. Но не жди, что когда-нибудь он станет лучше»
Кодекс Снеговика.
Двадцатое декабря, суббота
Поселок существовал уже три года, но обитатели Бархан друг с другом общались мало, и встречались, в основном, только на ежемесячных собраниях, во время которых руководство компании «Z&Зет» отчитывалось перед собственниками домов за растраченные деньги. Жители поселка пренебрежительно называли представителей этой компании «управлялами», а те в свою очередь также пренебрежительно называли их «аборигенами».
Аборигены и управлялы не дружили между собой. Аборигенам казалось, что управлялы воруют, а управлялы, хотя действительно были нечисты на руку, считали, что за такую зарплату не грех и воровать. Зарплата большинства управлял зависела от количества проданных домов и от суммы коммунальных платежей, а так как дома в последнее время не продавались – поселок был заселен только наполовину, – то и зарплата управлял была ниже нужного. Именно поэтому каждое собрание превращалось в битву за коммуналку. Управлялы говорили, что при нынешних ценах на топливо и материалы коммунальные платежи надо непременно повышать, а аборигены платить больше не хотели, но требовали сократить штат управлял, потому что и без того их здесь много, а толку от них мало. В результате, все оставалось, как и прежде: управлялы продолжали воровать, качество их работ оставалось низким, улицы убирались от снега плохо, насос на скважине то и дело перегорал, электричество в поселке в пиковые часы часто отключался, канализационные канавы воняли, аборигены орали матом, клялись жаловаться и даже грозились судом…
Пуще всех аборигены ненавидели управлялу по имени Алексей, который был тут кем-то вроде исполнительного директора или главного распорядителя. Он руководил таджиками, отвечал за технику и материалы, договаривался с поставщиками. Алексей находился в поселке ежедневно и практически являлся лицом компании «Z&Зет». Остальные управлялы – более высокого ранга – наведывались в Барханы от силы раз в неделю, а некоторые только на собрания, которые проводились регулярно в одну из суббот во второй декаде каждого месяца…
В эту субботу было как раз назначено такое собрание, и Катерина уже с утра была во взбудораженном состоянии.
– Я не пойду, – сразу предупредил Вадим.
– Почему? – Катерина тут же обросла острыми углами.
– Это твой дом, ты и иди.
– Это НАШ дом, Агеев! – она тут же начала закипать, хотя понимала, что ничего хорошего от повышения градуса не произойдет и даже теплее в доме не станет.
Вадим не хотел скандала, притом с самого утра. Он знал, чем погасить назревающий конфликт.
– Я лучше делом каким-нибудь займусь. Щели запаклюю или бревна пошлифую…
Такой довод мгновенно остудил Катерину. Дом – это святое. Любое желание сделать дом лучше – не оспаривалось, принималось на веру, вывешивалось в красный уголок под иконами.
– Заодно проследи, чтобы Анька хотя бы час на скрипке поиграла, – уходя, распорядилась Катерина.
