– Что такое осознание?
– Никакое описание не сравнится с прямым переживанием. Чтобы пережить Осознание, необходимо совершить действие силы. Кто из вас готов рискнуть?
Эс-эН подождал – многие тянули руки, кто-то выкрикнул: «А зачем мы здесь?»
– В наше время слова потеряли силу, — сказал Мастер. — Сегодня у вас настроение одно, а завтра другое. Сейчас вы готовы, а завтра? Чем вы рискуете? Что ставите на Кон? Вот договор с подписью и печатью, это уже документ. Уже вы никуда не денетесь. Настроение, погода, кризис не смогут служить оправданием. Хочешь не хочешь, а придётся соответствовать!
Один из черных поясов, безумный Осман, принёс из кухни разделочную доску и большой узбекский нож пчак. Мастер воткнул нож в доску, задрожала рукоятка.
– В прежние времена за несоблюдение договора казнили. Хорошие были времена. Солгал – смерть, нарушил дисциплину – смерть, криво улыбнулся – тоже смерть. Но времена изменились. Неправильно отнимать у человека жизнь, даже если он сам растрачивает её впустую. Но всё же у него должна быть какая-то мотивация. Вдруг он захочет пропустить занятие… Речь пойдет всего-то о пальце. О мизинчике на левой руке. И даже не о целом пальце, а о ногтевой фаланге.
Эс-эН потрогал кончик мизинца кончиком большого пальца и поморщился из-за ничтожности жертвы.
– Если вы по какой-то причине нарушите договор, Осман отрежет вам фалангу мизинца.
Сгустившаяся тишина, как ватная прослойка, изолировала каждого находящегося в аудитории и заставила осознать себя, что он есть. Аура Османа подействовала на слушателей тонизирующе. Его внешний вид напоминал страшноватую сказку про огров: руки свисали до колен, голова была такой же формы, как гитарная тыква, а глаза отливали бледно-голубым помешательством.
Совсем недавно мужчины и женщины похвалялись, заигрывали, важничали. И вдруг такое. Посыпались возражения:
– Это дикость! Средневековье! Мы ведь цивилизованные люди.
– Согласен, этот метод не для каждого. Возможно, не для вас, — легко уступил Эс-эН. – Но тогда, как и принято в цивилизованном обществе, предложите что-то адекватно-соизмеримое. Не знаю. Машина, квартира, счёт в банке. Что у вас есть?
Сделалось очень тихо.
– Вам нечего мне предложить. У вас есть только материальный ресурс, да и то – хилый. Я поставил на Кон свою жизнь. Своё мясо. Если Школа погибнет, то и я погибну вместе с ней. Меня не будет. А вы останетесь. Вы будете всегда – обыватели, потребители, миряне.
Мастер продолжал:
– Школа – это самое прекрасное и самое ужасное, что может случиться в жизни человека. Сытость и довольство даётся в одном из трёх воплощений, настоящую любовь надо ждать пять жизней. Мастер на твоей дороге появляется в десять раз реже, а Школа — один шанс из тысячи. Много званных, но мало призванных. Если хоть один из вас что-то понял, это большая удача!
– Что вообще происходит? — он вопросительно посмотрел на Лёню Скакунова. — Нож, доска, договор какой-то! Собрались друзья, сидим, пьём чай, философствуем!
Эс-эН рассмеялся, без тени смущения показав коричневые от курева зубы.
***
Вечером, когда все разъехалась по домам и остался только наш сущностный круг, близнецы Сева и Рева разожгли камин. Они не полностью открыли заслонку и потянуло дымом. Когда-то я знал их несуразными подростками. Сейчас это были кулачные бойцы богатырского телосложения, двое из ларца. Они затеяли возню с собаками, катались в обнимку с ними по полу, то и дело взрывались хохотом. Я довёл рычажок заслонки до конца и сдуру решил урезонить их:
