В ту ночь после бомбардировки никто на базе не спал, и на следующий день тоже. С утра нам пришлось самостоятельно восстанавливать взлетно-посадочную полосу, чтобы привести ее хотя бы в относительный порядок. У нас не было абсолютно никаких навыков, инструментов или материалов, ведь мы не строители, но без взлетно-посадочной полосы авиабаза Королевских ВВС оставалась беззащитной. А если смотреть по большому счету, то и Великобритания тоже. Так что мы занялись ремонтом.
В нем участвовали все, включая раненого немца, которого, думаю, весьма тревожила участь, уготованная ему как военнопленному, поэтому он с радостью провел день вместе с двадцатью пилотами, голый по пояс, ковыряясь в земле. Все лучше, чем отправиться в глубь страны, в места официального содержания интернированных, которые и представить-то страшно. Помню, прежде чем взяться за работу, все мы склонили головы во время минуты молчания, вспоминая погибших товарищей. Не знаю, что потом произошло с тем пленником.
В столовой спала Королевна, опустив голову на руки. Она явно причесалась перед тем, как пришла сюда после двухчасового собирания камней на взлетной полосе, но выключилась, не успев сделать ни глотка чая.
Мэдди сидела за столом напротив нее с двумя кружками свежего чая и одной булочкой с сахарной глазурью. Не знаю, откуда взялась глазурь. Должно быть, кто-то приберег сахар как раз на случай прямого удара по летному полю, чтобы потом всех приободрить. Мэдди стало легче, когда она увидела невозмутимую радистку такой беззащитной. Желая разбудить спящую, она подтолкнула «напиток веселящий, но не пьянящий»[13] поближе к лицу Королевны, чтобы та ощутила его тепло.
Девушки, подперев головы руками, посмотрели друг на дружку.
– Ты хоть чего-нибудь боишься? – спросила Мэдди.
– Кучу всего!
– Назови хотя бы одну вещь.
– Да я тебе десяток могу назвать.
– Тогда давай, начинай.
Королевна посмотрела на пальцы.
– Боюсь сломать ноготь, – с сомнением произнесла она. После двух часов работы, когда им пришлось очищать взлетную полосу от обломков искореженного металла, маникюр нуждался в существенных коррективах.
– Я серьезно, – тихо проговорила Мэдди.
– Ладно, если серьезно, тогда темноты.
– Не верю.
– Чистая правда, – заверила Королевна. – Теперь твоя очередь.
– Боюсь холода, – сказала Мэдди.
Королевна сделала глоток чая.
– Заснуть во время дежурства.
– Я тоже, – засмеялась Мэдди. – И бомбежки.
– Это слишком просто.
– Ну ладно. – Теперь для Мэдди пришла очередь перейти в оборону. Она откинула с воротничка спутанные темные кудряшки; волосы у нее были слишком длинные, чтобы считать их солдатской стрижкой, но не отросли достаточно, чтобы подобрать их наверх и сделать прическу. – Что бомба попадет в дом бабушки с дедушкой.
Королевна кивнула в знак согласия.
– Что мой любимый брат попадет под обстрел. Джейми – самый младший из моих братьев, ближе всех ко мне по возрасту. Он летчик.
– Остаться без востребованной профессии, – призналась Мэдди. – Не хочу спешно выходить замуж только ради того, чтобы не работать на хлопкопрядильной фабрике Ладдерала.
– Ты шутишь!
– Когда окончится война, у меня как раз и не будет востребованной профессии. Спорим, в мирное время особой нужды в диспетчерах не останется.
– Думаешь, это случится скоро?
– Чем дольше будет тянуться война, – сказала Мэдди, аккуратно разрезая булочку ножом пополам, – тем старше я стану.
