– Танечка?
– Да, здравствуйте, Андрей…
– …Витальевич. Пойдёмте, пойдёмте. Валечка уже заждалась вас.
Интересно… Встречают, словно я VIP-персона какая-то. Что же происходит?
Андрей Витальевич всю дорогу весело болтает. Рассказывает о прудике, который вырыл в прошлом году и в который напустил карасей и карпов, и теперь их можно ловить прямо на их участке. Про баню, от которой до этого самого прудика раскинулся мосток. Как они ошиблись с выборов рабочих, и третий этаж плохо обогревается камином.
Такое впечатление, что он меня знает с детства, а я просто не была у них каких-то пару лет.
Я поддакиваю, но у самой в голове царят полный бардак и абсолютное непонимание ситуации.
– Я к вам ненадолго, буквально на пару дней, собственно, по поручению тёти Нины. Конверт передать надо Валентине…
– …Георгиевне.
– Да, Валентине Георгиевне. Она в долг давала, и вот ей возвращают.
– Долг? Какой долг? Ах, да, совсем забыл. Точно! Вот старость – не радость! Да оставайтесь хотя бы на недельку! А нас такой дом, такой участок… природа… красота, тишина…
– Андрей Витальевич, я, вообще-то, работаю, и мне пришлось взять несколько отгулов.
– Работаете? Ну, работа дело такое… она не волк, в лес не убежит.
Очень смешно, да? Кому как, а кого-то эта самая работа почище волка загрызть может.
Приехали. От Питера посёлок был минутах в пятнадцати езды. Судя по богатым домам, пусть и страдающим недостатком элегантности, он пользовался популярностью в девяностые годы у тогдашних, скажем так, удачливых предпринимателей.
Остановились. Дом и впрямь не по семье… Три этажа, площадь, наверное, не меньше трёхсот квадратов. И зачем им это?
Участок не успеваю рассмотреть: меня под руку ведут в дом.
Обстановка, конечно, та ещё… Сразу видно, что денег хватает, а вот со вкусом у родителей Тёмы проблема. Всё помпезно до смеха. Не хватает только статуй в греческом стиле и ангелочков на пололке.
– Танечка, здравствуй, дорогая! – «Я уже дорогая? Надо же». – Проходи. Проголодалась, поди? Садись за стол.
Валентина Георгиевна – женщина полная. Явно плюнувшая на себя давным-давно и живущая лишь работой и семьёй. Лицо открытое, можно сказать, даже доброе.
– Да не успела я особо проголодаться, если честно…
– А это ничего! Сейчас тебе Андрей Витальевич такой наливочки нальёт, что аппетит появится такой… у-у-у-ух!
Вот только мне ещё «у-у-у-ух» какого аппетита не хватало. И так война объявляется каждому лишнему килограмму.
– Ох, я старый болван! – Андрей Витальевич артистично бьёт себя по лбу и куда-то убегает, потом быстро возвращается с большим графином чего-то мутно-бардового. – А давайте-ка выпьем за Танин приезд!
Ну давайте выпьем. Тут и впрямь без ста грамм не разберёшься.
Выпили, закусили.
Судя по количеству закусок на столе, не нужно было владеть методом дедукции, чтобы понять: к моему приезду тщательно готовились.
– Валентина Георгиевна, я к вам, собственно, по делу…
– Ах, это… Конечно. Передайте Татьяне, что я очень ей благодарна за столь скорый возврат долга.
Не очень-то из вас, Валентина Георгиевна, актриса… Так себе… Переданный мной конверт был молниеносно засунут в один из многочисленных кухонных шкафчиков.
Посидели за столом, ещё выпили, снова поели. Говорили обо всём. Обо мне расспрашивали мало, казалось, что они и так обо мне всё знают, хотя видели впервые.
Темнело. Я начала ощущать невероятную усталость, и, очевидно, это было заметно.
