Тем серьезнее казалась мне вся эта история с пропущенным днем рождения. Забыть об этом Архипов не мог, значит, с ним что-то случилось.
При этой мысли у меня опускались руки и неприятно холодело в животе. Я не знала, что делать. Обзванивать всех друзей и знакомых? Но я не настолько близка с Архиповым, чтобы досконально знать круг его общения. Писать заявление в милицию?
Я взяла папку, прихваченную из студии, достала рисунок. Девушка смотрела исподлобья, в ее глазах таилась какая-то загадка. Архипов нарисовал ее, а потом исчез. Что же произошло? Кто эта девушка? Но никакой подписи Архипов не сделал.
Уголь кое-где размазался, стерся от прикосновений картонной папки, и изображение казалось туманным и расплывчатым. Я побрызгала на бумагу лаком для волос, чтобы зафиксировать рисунок. Почему-то мне казалось это очень важным. Это была единственная улика... Нет, не улика, а доказательство того, что десятого сентября, девять дней назад, Архипов еще жил обычной жизнью: рисовал хорошеньких натурщиц и влюблялся в них.
Я позвонила Флоранс. Мне срочно требовалось с кем-то поговорить об этом, но подруги не было дома. В мобильнике включился автоответчик, который торопливо уведомил, что в данный момент Флоранс страшно занята и просит перезвонить позднее.
Что ж, моя лучшая подруга действительно очень занятой человек, она такая типичная бизнес-леди. Держит сеть цветочных салонов и процветает. Ладно, позвоню ей позже.
Шурка в своей комнате играл в «Эпоху империй», Антонина ушла, оставив на плите кастрюлю борща и лисички в сметане. Я несколько часов поработала, написала статью и два больших обзора о книжных новинках и почувствовала себя героиней труда. Можно было налить чаю с молоком, завалиться на диван и уставиться в телевизор. Ничто так не расслабляет, как милый вечерний сериал с тупоголовыми героями, на фоне которых чувствуешь себя по меньшей мере Нобелевским лауреатом.
Но сериал еще не начался, и я посмотрела криминальную сводку новостей. Мелькнула мысль, что, может быть, с Архиповым случилась беда, он потерял память и не может вспомнить даже своего имени... Но это уже, видимо, включился отдел мозга, отвечающий за просмотр сериалов, и начал выдавать такие вот слезоточивые версии.
Криминальные новости основательно пошатнули мою нервную систему. Обычно я их не смотрю: делать мне больше нечего, как только созерцать реки крови и невинно убиенных граждан. Почему-то наши телевизионщики очень любят показывать трупы – живописно так, в подробностях. После очередного донельзя кровавого репортажа я уже собралась переключить канал, но не успела.
Появилась фотография девушки – цветная, яркая, во весь экран. Голос корреспондента за кадром скорбно сообщил, что «Соколова Камилла Алексеевна исчезла при невыясненных обстоятельствах. Одиннадцатого сентября она ушла из дому и не вернулась. Особые приметы: высокая, худощавая, на груди, под ключицей, – шрам...»
Я не отрываясь смотрела на экран. Конечно, фотография и рисунок – не одно и то же, но необычную девушку я узнала сразу же. Этот наклон головы и взгляд, полный таинственного смысла, скуластое лицо и томная линия губ...
Это была девушка с рисунка Архипова.
– Флоранс, я не знаю, что делать. Какое-то дикое стечение обстоятельств... Они что, сговорились?! Архипов, эта Камилла...
Я сидела в ванной комнате с трубкой, по-шпионски включив воду. Шурка не должен ничего знать, он и так последнее время выглядит обеспокоенным, вот я и пряталась по углам нашей небольшой квартирки.
