Сергей глубоко вздохнул и заставил себя внимательно всмотреться, выискивая в ней что-то особенное, что его зацепило и не давало покоя уже столько времени, но ничего так и не увидел. Лиза была в тысячу раз эффектнее и женственнее. Но от Нади почему-то не хотелось отводить взгляд. Он вдруг вспомнил, как брал ее за тонкую кисть, промывал ободранный локоть и подумал, что в этом месте, наверное, остался маленький шрам, к которому можно осторожно прикоснуться губами . От этих мыслей стало жарко, кровь прилила к лицу, нахлынуло возбуждение.
Сергей резко опустил голову, словно Надя могла почувствовать его пристальный взгляд, посмотрел на собственные туфли, заметил пыль и окончательно расстроился. Так и не ответив на повисший в воздухе вопрос продавщицы с зелено-фиолетовыми волосами, он развернулся и кинулся прочь из «Атриума», пытаясь уйти от того, что понять пока был не в состоянии.
…Вечер с Лизой прошел, как все такие же вечера, – с шампанским, фруктами и зажаренным на гриле мясом, которое непередаваемо вкусно было есть горячим. И деньгами, которые он по традиции положил возле ее сумочки. Потом был секс, ничем не отличавшийся от того секса, которым он привычно занимался со своими женщинами раньше – в меру чувственный и страстный, чтобы доставить удовольствие и получить его самому, в меру отстраненный, чтобы контролировать происходящее. А потом, вопреки его надеждам отдохнуть, навалилась бессонница.
Сергей лежал, глядя в потолок, слушал сонное дыхание Лизы и думал, что в его тщательно культивируемом благополучии есть что-то неправильное, от чего хочется бросить этот дом, Лизу, клинику, надоевших родственников – и исчезнуть где-нибудь в чужих северных широтах, устроившись в таежной глуши муниципальным доктором. И чтобы рядом была чистая неискушенная девушка – смотрела на него с обожанием, готовила борщи, жарила котлеты, не поддевала язвительными насмешками.
Чушь! Так не бывает. Эта деревенская простушка наскучит ему уже через месяц, он быстро взвоет волком от ее пустых влюбленных глаз.
Проснулся Сергей один. На тумбочке возле кровати лежала записка: «Масик, я уехала. Ты сильно устал. Тебе нужно взять отпуск. Может, съездим на побережье?» Он откинулся на подушки. Интересно, чем он ее разочаровал? Сергей отлично знал, что был на высоте, обязательную программу отработал на «отлично», никаких претензий с ее стороны быть не могло. Нет, хватит обманывать себя! На самом деле, изменилось многое, и Лиза, вероятно, это почувствовала. Во время секса он думал не о ней.
После ночи остался тяжелый осадок. Ему больше не хотелось видеть Лизу и, тем более, вместе с ней где-то отдыхать. Дикое слово «масик», которое он до этого терпел, как дань обязательным женским сюсюканьям, окончательно вывело его из себя. Он почувствовал себя смертельно уставшим – будто опытная ласковая Лиза вытянула из него последние жизненные соки, сделав пустым, как использованное дырявое ведро на заднем дворе его клиники, – без чувств, желаний, с затаенной душевной тоской, которой не было ни причины, ни выхода.
Чувствуя себя совершенно разбитым, Сергей с трудом поднялся с постели. Контрастный душ несколько поднял ему настроение. Выпив очень крепкий кофе, он уехал на работу, пообещав себе избавиться от глупых мыслей о Наде – это раздражало, мешало работать, настойчиво выбивало из привычной колеи. А после обеда вновь отправился к университету. Невыносимо захотелось увидеть ее. Противиться этому желанию он больше не мог.
