Когда ангелы плачут… - страница 3

Но, день заканчивался, и приходилось идти домой в пустую, темную квартиру. Она видела черные глазницы окон ее дома издалека. В других квартирах горел теплый, уютный свет. Люди в окнах смотрели телевизор всей семьей, ужинали на кухне или готовили ужин. Машу дома ждал ужин из доставки и воспоминания того дня.

Девушка зашла домой, бросила ключи на изящный туалетный столик, скинула с себя туфли на высоком каблуке, взяла из холодильника йогурт и уселась за письменный стол. Она достала из ящика стола красивую записную книжку с изящными золотыми вензелями, обитую бархатом изнутри. В книжке были авторские листы и атласная закладка. Ее дневник был прекрасен. Красивый снаружи, на листах с позолотой он хранил всю боль хозяйки. Он молчаливо слушал, как она изливает душу, задается вопросами и не находит ответов. Сколько слез он осушил! Сколько раз он спасал хозяйку от непреодолимого одиночества, но он не мог дать ей покоя, которого она так желала.

«Дорогой дневник!

Сегодня я снова не хотела вставать. Как только я подумала, что придется идти и играть роль красивой куклы, мне стало тошно. Катька сегодня опять пришла в ужасных ботинках. Если честно, мне ее даже жаль. У меня часто возникали мысли подарить ей свою старую обувь. Некоторые сапожки я надевала всего один раз. Я не могу позволить себе дать слабину! Я боюсь, что меня не поймут. Если вдобавок ко всему прочему я стану лузером класса, я просто сломаюсь и не вынесу всего это.

Мамы снова нет дома. Она выбрала работу вместо меня. Я думаю, что каждый день мама остается на переработки в офисе, потому что не хочет меня видеть. Она не знает, о чем со мной говорить. Я напоминаю ей отца. После того как он ушел, мама стала всё реже и реже проводить со мной время. Она дает мне денег. Просто кидает на карту, а потом рассказывает, как тяжело они ей достаются. Я бы хотела, чтобы мы с ней были близки. Может быть, она помогла бы мне. Я так зла на нее! Мне иногда кажется, что я ее даже ненавижу. И отца. Если бы она не работала так много, если бы папа не бросил маму… Всего этого бы не было! Я была бы другая. Я всех их ненавижу! И себя тоже. Я такая жалкая…

Папа завел другую семью. Ему не до меня. Он присылает алименты маме, я знаю. Их достаточно. Мама их даже не трогает. Она слишком гордая. На моем счету скопилась приличная сумма. Мне кажется, я самая богатая неудачница в мире.

Сережка сегодня позвал меня после школы в кино. На задний ряд, разумеется. Я изо всех сил делала вид, что мне приятно. Когда он поцеловал меня во время сеанса, мне захотелось стошнить. Как я вытерпела, не знаю. Это был бы позор. Только это понимание держало меня на грани самообладания. Я постоянно вспоминала другие руки… Эти руки… Я не смогу забыть их никогда»!

Маша дрожащей рукой перелистнула дневник в самое начало. Туда, где стояла дата. 12 декабря.

День второй

Этим утром Сергей, хотя все его звали – Сережа, снова проснулся от грозного возгласа своей матери. Зычное: «Сере-е-е-ожа!» эхом прокатилось по всей квартире. У его мамы был очень грубый и громкий голос. Казалось, он способен дробить камень. От вибраций в барабанных перепонках людям приходилось открывать рот, чтобы снизить давление в ушах, когда рядом находилась и о чем-то разглагольствовала эта удивительная женщина.

Сергей поежился от ненавистного имени. Так его стали называть все друзья и взрослые еще с детского сада. Мало кто не слышал громкие вопли его матери, с неизменным возгласом: «Сережа»! Этот вариант имени приклеился к нему, как оказалось, прочно и безвозвратно.