Я же сидел в истребителе, полулёжа и закинув ноги на приборную панель. Проверял программы, подключив бионик к бортовому компьютеру. При виде старшего боцмана, заглянувшего в люк истребителя, вскочил, чуть не уронив бионик на пол. Отдал честь. Боцман Эр лишь кивнул в ответ. Пришлось оставить работу и пойти вслед за ним в качестве ещё одного сопровождающего. В общем, проверка, учинённая нам двумя боцманами, прошла крайне странно – мужчины молча оценили проделанную работу и спешно покинули ангар.
После них явились три парня-ремонтника. Сказали, что проверят исправность кораблей, которые мы отремонтировали. Адам сам взялся показывать парням результаты наших совместных усилий. Я же закрылся в рубке истребителя, и погрузился в одно из приятнейших занятий – обновление программного обеспечения бортового компьютера. Так увлёкся, что не заметил, как рабочий день закончился.
Когда выбрался из своего укрытия, инфон на запястье показывал шесть вечера. Адам возился с очередной массивной деталью штурмовика. Окинув взглядом ангар, мысленно отметил, что ремонтники ушли, а место, на котором стояли отремонтированные звездолёты, опустело.
– Сая, я поведение приходивших парней понять не могу, объясни мне, пожалуйста, – заговорил со мной Адам, не поднимая головы от железяки, которую аккуратно смазывал густым машинным маслом.
– И что же тебе объяснить? – спросил я, встав за плечом кибердруга. Смотреть на то, как он работает, было очень интересно. Адам не совершал ни одного лишнего движения. Даже степень нажатия на кисть, которой он наносил масло, всегда была одинаковой.
– Ремонтники, пока принимали работу всё кривились, хмыкали и придирались к мелочам. В итоге никаких недочётов не нашли. Мы ж с тобой работали на совесть. Ни разу нас не похвалили, и спасибо не сказали. Переместили звездолёты в основной отсек и всё. Неужели им сложно признать, что мы хорошо справились?
– Сложно. Они ведь считают себя профессионалами. А тут какие-то курсанты, на линкоре без году неделя, взяли и починили звездолёты, которые они со счетов списали, как непригодные для ремонта. Можно сказать, мы местным ремонтникам нос утёрли.
– Но ведь мы сделали полезное дело. Средства линкора сэкономили, прибрались немного… – продолжил рассуждать Адам.
– Верно. Однако для парней важнее их гордость и самомнение. Уязвлённое самолюбие не даёт им увидеть положительную сторону наших усилий. Но начальство, думаю, оценит.
– Вроде бы я понял алгоритм! – широко улыбнувшись, Адам посмотрел на меня. – Кстати, парни пригласили нас вечером сыграть с ними в баскетбол. Я согласился. Подумал, тебе будет полезно размять мышцы, столько дней без тренировок прошло.
– Будут доказывать, что они круче нас и попытаются за счёт победы в игре, подправить свою пострадавшую репутацию, – заметил я, пройдя немного вперёд, присел на корточки перед деталью. ИскИн почти закончил работу над ней. – Адам, ты умеешь играть в баскетбол?
– Теоретически я могу почти всё. Я, пока ремонтом занимался, посмотрел в сети несколько профессиональных игр. Классифицировал основные стратегии, выдвинул порядка десяти гипотез и доказал их при помощи имевшихся статистических данных. Но этого мало, нужно создать цепочки мышечной памяти и подправить настройки программы с функциями вестибулярного аппарата.
– Ага! – поддакнул я, пропустив мимо ушей большую часть слов Адама. Я думал, где бы раздобыть мяч, чтобы покидать его перед игрой. Боцман Рал запретил нам покидать нижнюю палубу. Нужно победить местных баскетболистов, чтобы укрепить своё положение в коллективе. Парни захотят отыграться, так постепенно наши отношения станут лучше.
