- Я понял, что ты – женщина, - он сказал это так, словно женщина в этом мире означает нечто неприкасаемое.
Хотя, вряд ли, слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Пока я размышляла, дверь в кабинет резко распахнулась, и к нам вошёл ещё один гигант, от вида которого у любой порядочной (а у непорядочной особенно) девушки подогнулись бы колени. К счастью, я не относилась ни к тем, ни к другим. Да и вообще, какая из меня девушка? Женщина я, причём латаная-перелатанная, взять те же губы, не говоря о душе. Разбита она давно и без шанса на восстановление.
- О, ты как раз вовремя! – воскликнула Алёна, неуловимо изменившись. Сразу почувствовалось, что они связаны, она словно засияла изнутри. – Это мой муж – Зигвальд. Зигвальд – это моя соотечественница, а ещё хорошая знакомая. Представляешь, какое совпадение!
- Старший король Армарии к вашим услугам, - короткий кивок, острый взгляд и опять русский язык.
- Слушайте, а вы что, все дружно выучили русский?
- Конечно, с помощью магии это очень легко сделать, - доброжелательно улыбнулась Беренгария.
Я пригляделась и увидела, что глаза у неё совершенно бесподобные – глубокого фиолетового цвета, какого я никогда не встречала. А ещё в них нет-нет да мелькали золотистые искорки.
Точно, я всё время забываю, что они могут читерствовать! Ну, или как это называется в этом мире. Интересно, этот Урлух тоже пользуется магией, пока держит мой Харлей, или ему не требуется дополнительная подпитка?
Урлух
У неё такая необычная мимика. С одной стороны, очевидно, что она потрясена, с другой – что-то держит её словно в заморозке. Глаза то сверкнут эмоцией, то снова подёргиваются холодной пеленой. Дрожь губ она постоянно скрывает, вытягивая их в тонкую линию, а когда забывается, они приоткрываются и так и приковывают взгляд.
Есть в них что-то странное, вот только не могу понять, что именно. Словно прочитав мои мысли, второй король Армарии неожиданно выдал:
- Что с твоими губами? Такое чувство, что они…
- Это личное, - отрубила Надя, вновь делая их похожими на нити.
- Милый, невежливо спрашивать у женщины об её внешности, - мягко проговорила Беренгария, кладя ему на плечо свою руку.
- Как и о возрасте, - добавила Алёна.
- А что не так с возрастом? – не понял Зигвальд.
- Я не о Наде сейчас говорю, а в целом о женщинах, - закатила глаза Алёна.
- Вы как хотите, а я к внукам пошёл, - объявил Владимир, до этого молчаливо стоявший в стороне.
А ещё довольно ехидно ухмылявшийся.
- Зубы сначала почисти и переоденься, - Алёна с упрёком взглянула на деда.
Тот лишь кивнул, но ни тени раскаяния я у него не заметил.
- Ты комнату гостье подготовила? – он обернулся у самого выхода.
- Да, и воды нагреть велела, - отмахнулась Алёна.
- Молодец, пять, - хмыкнул Владимир и наконец-то вышел.
Смысл его последней фразы так и остался для меня загадкой. Видимо, их земные особенности.
- Хм, а ведь дед прав, надо бы отвести Надю в комнату и дать хорошенько отдохнуть, - Алёна подняла указательный палец. – Как думаешь, хватит на сегодня впечатлений?
- Да, хотелось бы помыться, - сдержанно кивнула Надя.
А потом бросила на мотоцикл, который они почему-то звали байком, такой тоскливый взгляд, что я понял: он значит для неё куда больше, чем просто транспорт. Возможно, он ей такой же друг, как для нас зместы, подумаешь, не живой.
Я сделал приглашающий жест.
- У тебя здесь сумка приторочена, может, что-то надо взять?
