Фонарь на мачте уличной антенны всё меньше освещал кухню из-за поднимающегося снега. По весне Иван собирался добавить солнечных батарей на крышу и осветить больше пространства вокруг дома.
«Нужно будет с утра очищать фотоэлементы солнечной батареи от снега, а то дни короткие… хотя, если продолжит наваливать, то поживу пока в 19-м веке. Баньку завтра надоть согреть». Оба кота спали тут же на просторной тёплой печи. Собака, старая лайка, спала в соломе и в сене под крыльцом. Каждое утро она встречала Ивана довольной мордой и виляющим свёрнутым в спираль хвостом. Такого уютного и тёплого жилища для неё никто никогда не делал.
Сейчас Иван смотрел очередную серию про Штирлица. Его дед, в чьём доме он жил, любил этот сериал. Иван решил посмотреть во взрослом возрасте и теперь регулярно пересматривал. Это кино было подспорьем по обучению выживанию в трудовых коллективах, которые ныне богаты подковёрными интригами.
Второй половины пока не предвиделось. Длительных встречаний не выходило. То сразу непонимание Ивана девушкой прекращало первое свидание. То на какое-то по счёту свидание Иван понимал неподдающийся коррекции корыстный характер очередной красотки. Ни одна ещё не была удостоена посещения его дремучих владений.
Знакомых было полно в сёлах и в городе. Друзей не было, может быть, потому, что в компаниях этих в основном были завистливые или корыстные люди. Если и попадались честные, то Ивану было с ними неинтересно, так как ему хотелось быть с ними откровенным, а они в ответ на его доводы о полезности и вредности отвечали снарядонепробиваемым непониманием и упрямой доверчивостью знаменитым авторитетным мнениям. Иван давно заметил, что число корыстных становилось всё больше, встречались такие всё чаще. А бескорыстные и независтливые всё реже Ивану встречались. Иван не бухал, всегда был при небольшом количестве денег, никогда не брал кредитов, вёл здоровый образ жизни, был подтянут, стригся машинкой сам, не верил в приметы. Он был уверен в своих силах и никакие страшилки из новостей не могли поколебать его спокойствия. Вообще к новостям он относился весьма скептически. Он регулярно выбирался за продуктами, то в соседние сёла, то в город.
Когда он был чуть моложе, он общался со сверстниками. Это были компании, в которых любили поющего и бренчащего по струнам человека. Исполнял он и чужие песни, и свои печальные жизненные. Чужие песни компаниям нравились больше. Нередко ему высказывали своё удивление: «Как же так получается исполнять такие серьёзные песни под балалайку?» Недопонимаем большинством Иван был с детства. Но чем дальше, тем непонимание усугублялось. Иван понял, что не стоит раскрываться перед всеми, своё мнение лучше держать при себе. Если компания начинала выпивать, то все знали, Ванёк сейчас свалит. Даже до армии он неохотно употреблял алкоголь, а после службы в армии вообще перестал пить спиртное. Если он задерживался до утра, питомцы не особо волновались. Они жили вольной жизнью: коты спокойно шастали на улицу через прорезь в полу в горнице под кроватью и через чердак, где тоже была прорезь во фронтоне крыши, прикрываемая куском войлока. Они не брезговали мышами. В любую жару могли попить воды в речке или утолить жажду снегом. Собаке Иван с вечера щедро оставлял еды со своего стола. Но иногда оставлял не со своего стола, так как практиковал регулярные фруктово-овощные приёмы пищи. Так что утром она ещё не успевала особо проголодаться.
