– Приятного аппетита, – сказала из двух выросших около моего столика фигур, самая тощая (кило девяносто восемь, навскидку). Вторая фигура промолчала (за центнер молчания вышло – порция уважительная).
– Что же вы это от нас бегаете-то? – вежливо поинтересовался самый главный в троице (ибо ума у него была больше по удельному весу, чем у остальных двух вместе взятых).
– Я обедаю. Какой уж тут бег. – Дохлебываю изумительно острую и гармоничную как по составу, так и по насыщенности специй солянку.
Четвертая фигура маячила не периферии. Я рад за периферию, не одной в девкой ходить.
– Есть предложение прокатиться до нашего офиса. Там и пообедаете.
– Шашлык знатный, может, останетесь, откушаете.
– С удовольствием, но некогда, – да, эти парни ждать не любят, они всё время куда-то торопятся и никогда не опаздывают на свои похороны.
Фигуры приблизились. Я сожрал шашлык глазами, что не смог сожрать, то понадкусывал, остальное отдал мухам и прочим летающим дирижаблям.
– Поспешим, – я скоренько почапал к выходу, но фигуры не отставали, такие из цепких лап чужие ягодицы не выпустят.
Вместе мы втекли в черную машину. Чпок – двери всосали нас. Длинный салон, кожа, окружающий мир сквозь затемненные стекла мельтешением не надоедает. Понеслись по улицам (но без мигалок – наверное, скромные). Точка "А" отскочила, точка "Б" обозначилась. Двери, охрана, проверка, лифт, двери, проверка…
И вот захожу в кабинет Берга. Кабинет скромный. Не очень большой. Не поражает антиквариатом и прочей лабудой. Не видно Кремля из окон. Нет и портрета президента на стене (на лобном месте – за затылком хозяина апартаментов и на положенные вершки выше). Там нет и ничьего другого портрета или картины, или экибаны, или макраме. Сажусь за довольно обычное кожаное седалище (до кресла не дотягивает, но и не стул). Не закидываю ногу на ногу – так кровообращению полегче будет. И внимательно слушаю.
– Мелкий, чего это та задумал? – ну, предположим, Берг такое обращение ко мне мог себе позволить, но зачем же сразу дистанцию обозначать, это же не по канонам бизнеса, а похвалить сначала?
– Ни в одном глазу. Я же не выдумщик.
– Тебе сказки надо сочинять. Ведьму какую-то приплел, – нос в меру орлиный, очки в меру эстетичные, глаза (о них попозже), прическа близка к идеальности, пожалуй, только кадык слишком выпирает (я как лиса – виноград куснуть не могу, но хоть про незрелость шпильку ляпну).
– Я не сказочник, – скоро этому кабинету надоест меня переваривать, он поймет, что пища не та, и меня выплюнет.
– В твоей биографии до недавних времен так и было в нужной графе указано. А сейчас и не поймешь. Тебя что-то не устраивает? – костюм сидит отлично, ботинок берговских мне не видно, но могу домыслить – блестят и черные.
– Всё меня устраивает. И все меня устраивают. Я вообще по жизни оптимист, – напрягаю нужные мышцы, улыбаюсь.
– Так зачем бегаешь, прячешься?
– От безысходности. Ведьма не звонит. А без нее серьезное решение принять не могу. Она будущее видит, – крупицы сыплются на нужные жернова, трение возрастает, процессы разбития реальности запускаются, чтобы родить другую реальность, которая мне позже пригодиться. Чем больше раз я ведьму помяну – тем лучше мне будет потом (если вообще будет).
– Кто она вообще такая? Мы ее найти не смогли, – вот тут он признает бессилие даже своих архаровцев почти вездесущих (но ведь не боги).
