– Не по-людски это так мертвых бросать.
– Они наши враги.
– И что с того? Все равно люди.
– Ааарр, великие горести и проклятья! Как же ты упрям Фолла,– лицо молодого воина исказила гримаса злобы.– Неужели ты думаешь, что они стали бы тебя хоронить? Да они бы просто бросили твое тело, а может еще и надругались. Не забыл, как выглядит кровяное дерево? Помнишь, как на ветках развешивали кишки, кожу и отрубленные конечности?
–А мне не важно, что другие делают или сделали бы. Важно лишь что я делаю. И сейчас я делаю то, что верно.
– Ну-ну. Расскажешь потом о своей доброте харвенам, когда тебя на части разбирать будут.
–А я о ней богу расскажу. Ему, а не тебе меня судить,– тихо проговорил он, уставившись немигающим взглядом на Лиафа. Тот поежился, но глаз не отвел. Несколько мгновений они стояли друг напротив друга, пока молодой не дрогнул и не махнул рукой.
– А, разорви тебя гарпии! Делай что хочешь.
Пока Фолла стаскивал и укладывал трупы, Мицану с Кираном удалось привести паренька в чувства. Когда к нему подошли Лико с Сэги, он сидел, обхватив колени и уставившись в землю.
Скофа пригляделся к пленнику: как и остальные харвены, тот был одет в болотного цвета рубаху и штаны, причем одежда явно была ему велика и висела на его костлявом теле, словно на огородном пугале. Губы его были разбиты, нос опух, остриженные под горшок русые волосы были изляпаны грязью, щеки впали, скулы заострились, нос был чуть вздернут кверху, а левая бровь располагалась чуть выше правой. Обычный харвенский паренек. Вот только его голубые глаза, непривычно яркие для его народа, светились жгучей ненавистью.
Полководец присел рядом с ним и внимательно посмотрел на пленника. Тот поднял голову и их глаза встретились.
– Взгляд полный злобы, но не страха… Сэги, будешь переводить ему мои слова.
– Как прикажете, хозяин.
– Скофа, подойди сюда.
– Да господин.
– Возьми нашего пленника и держи его покрепче. А ты, Лиаф,– отрежь ему левый мизинец.
– С радостью, господин,– со злорадной улыбкой произнес юный солдат.
Скофа подошел к пленнику и крепко схватил его, прижав левую ладонь к земле коленом. Лиаф вытащил меч и одним быстрым движением отрубил тому палец. Парень взвизгнул, дернулся, но крепкие руки воина удержали его на месте. Он завыл, словно собака, а из его глаз хлынули слезы.
Подождав немного, Скофа выпустил пленника и тот сразу же прижал изувеченную руку к груди.
– Переведи ему Сэги,– вновь заговорил Лико.– Надеюсь, теперь ты понял, что мы не будем с тобой шутить. Правила нашего разговора будут очень простыми – я задаю тебе вопрос – ты отвечаешь. Если ты промолчишь – лишишься пальца. Если будешь грубить – лишишься пальца. Если мне покажется, что ты соврал – лишишься пальца. Ну а если ответишь на все мои вопросы правильно и честно, то останешься живым и целым. Тебе все понятно?
Пока раб переводил слова полководца, парень сидел раскачиваясь и тихо поскуливая, постоянно вытирая рукавом слезы. Казалось, что он и не слышит, что говорит ему Сэги на этом грубом, шипящем языке, но стоило рабу замолчать, как харвен судорожно закивал головой, соглашаясь с озвученными правилами.
– Хорошо. Тогда начнем. Как твоё имя?
– Гьяр,– проговорил харвен. Хотя слезы и перестали течь из его глаз, губы по-прежнему дрожали, выдавая с трудом скрываемые боль и страх.
–Вы из людей воеводы Багара Багряного?
Пленник кивнул.
– Вы ушли за реку к валринам?
