– Я и забыла, как жарко на юге. – Было только начало мая, еще даже не лето, но уже стояла невыносимая жара. Вивьен взглянула на кондиционер, но не попросила меня включить его. Я всегда ездил с опущенными стеклами. Летом. Весной. Зимой. Без разницы. Я терпеть не мог сидеть в замкнутом пространстве. Она не попросила меня закрыть окна, и, пожалуй, мне следовало сделать это самому, но я отказывался. Кейт с детства пыталась привить мне хорошие манеры, но они так и не усвоились до конца.
Краем глаза я наблюдал, как девушка расстегивает толстовку и высовывает руки из рукавов. Татуировка обвивала ее левое плечо и исчезала под лямкой черной майки. Ее черные волосы были заплетены в толстую косу, которая свисала с одного плеча и доходила до верхней части груди. Круглые, полные груди. Больше ладони. Больше, чем можно было ожидать при ее миниатюрной фигуре.
– Следи за дорогой, Ковбой.
Я снова перевел взгляд на дорогу.
– С чего ты взяла, что я ковбой?
– В твоем грузовике пахнет кожей и лошадьми, так что, полагаю, ты живешь на ранчо. Вдобавок у тебя ковбойские манеры.
– Ковбойские манеры?
– Ты выглядишь, ведешь себя и говоришь, как ковбой. Я чувствую неприятности за милю.
– Забавно. Я подумал о тебе то же самое.
– Я не собираюсь создавать неприятности.
– Как и многие. Но порой неприятности сами тебя находят.
– Говоришь так, будто смыслишь в этом. Ты доставляешь много неприятностей?
– Больше, чем хотелось бы. Наглядный пример – ты, сидящая на моем пассажирском сиденье.
Она рассмеялась.
– Кейт сказала, что будет рада прислать за мной машину. По правде говоря, она настояла на этом.
Это похоже на Кейт, так что меня это ни капли не удивило. Кейт являлась контактным лицом на сайте. Она не возражала против использования своего имени и фотографии, в то время как я отказался от этой идеи. Я любил свою частную жизнь и ревностно ее оберегал.
– Ты работаешь на ранчо? – спросила она.
– Да. – Что правда. Я вкалывал не покладая рук. – А что насчет тебя? Чем ты занимаешься? Торгуешь дурью? Убиваешь за деньги?
– Это все подработки. Они финансируют мою музыкальную зависимость.
– Это не такая уж плохая зависимость.
– Думаю, да, – задумчиво произнесла она, в ее голосе послышались нотки печали. – Музыка – моя жизнь. Мое спасение. Единственное, что всегда со мной, как в хорошие, так и в плохие времена.
Мне хотелось услышать о ее трудных временах и о том, от чего она спасалась. Подобные разговоры помогут вам понять, из чего на самом деле сделан человек. Любой мог выжить в хорошие времена, когда жизнь текла легко и гладко. Но что сказать про темные периоды жизни? В такие моменты вы находите свою силу и становитесь настоящим собой. Но Вивьен была незнакомкой, а мне не свойственно копаться в чужих жизнях. Если вы задеваете что-то личное, люди ожидают, что вы ответите им тем же.
– Как давно ты играешь на гитаре? – Понятия не имею почему, но меня так и подмывало поддержать разговор. Больше из-за звука ее голоса, чем из-за слов, слетавших с ее губ.
– С тех пор как стала достаточно взрослой, чтобы взять в руки свою первую гитару. Думаю, мне было лет пять-шесть. – По голосу я понял, что она улыбается. – Раньше я играла до тех пор, пока не начинали саднить пальцы и не появлялось столько мозолей, что становилось больно играть. – Я взглянул на ее татуированные пальцы: она крутила массивное серебряное кольцо на большом.
