Из воспоминаний меня выдернул голос Дока.
- Странно, - задумчиво протянул он. – Она же сама из семейства оборотней. Должна понимать, как это важно для нас.
- Думаю, это как раз и не странно. Она человек и видимо родители дали ей право выбора. У неё он вот такой.
- А это печально, согласитесь, если она и правда является кому-то из нас парой?
- Да я бы не сказал, что печально. Многие из нас живут, так и не встретив истинную. Создают пары и замечательно живут.
- Ну-у-у, не знаю, - протянул задумчиво оборотень напротив меня. – Те, кто со своими истинными повстречался, они рассказывают, как это – жить именно с истинной. – Док молчал с минуту, прежде чем продолжил. – А я бы всё таки хотел встретить свою половинку.
- Даже если она будет против тебя? – вопрос, на который мне не требовался ответ. - Вспомни про Миранского. Да и Аня очень хороший пример того, к чему приводит то, что твоя избранница не хочет видеть в своём избраннике оборотня.
Я решительно отодвинул кружку от себя, положив руки на стол.
- Что там с новыми лицами, которые упомянули в разговоре сестрички? – резко сменил тему разговора. – Андрей и Мира, кажется. Что-нибудь узнали?
- Пробиваем, альфа. Сами понимаете, без фамилии будет сложновато выяснить, что это за персоны. И каким боком они связаны с Ольховскими и…
Я поднял руку вверх, заставляя Дока замолчать.
Волк внутри настороженно замер.
Мы оба услышали какой-то странный звук, раздавшийся откуда-то сверху.
Док крутил головой, пытаясь понять, что я слышу.
Полная тишина.
Спустя секунд тридцать звук повторился.
И теперь я мог сказать, что это было.
Стон. Еле слышный женский стон, который точно шел со второго этажа.
А так как наверху была только одна особа женского пола, то кто именно так горестно стонет, было сразу понятно.
Аня.
Я соскочил со стула и рванул в сторону лестницы со скорость света, не понимая, что именно могло вызвать у девушки такой душераздирающий стон.
17. Глава 15 Анна
Я неотрывно смотрю в желтые глаза волка. В них лютая ненависть.
Жду…
Вдоль позвоночника под футболкой стекают противные капли пота. Такие же ручейки бегут по вискам, настолько я напряжена.
Но я не шевелюсь. Замерла словно неподвижная статуя, до дрожи в коленях боясь самым легким и незаметным на первый взгляд движением хоть какой-то части своего тела (даже пальцем), спровоцировать это чудовище.
Зверь кружит вокруг меня, не отрывая взгляда.
Шерсть вздыблена.
Он скалится, обнажая острые, как бритва, белоснежные клыки. А они очень остры. Уж я-то это знаю как никто другой в этом лесу.
Волк рычит время от времени.
Делает рывки вперед и тут же отступает назад.
Он играет.
Пока играет.
Мы оба знает, что будет дальше. И он, и я. Так как каждый раз всё происходит по одному и тому же сценарию.
Единственное неизвестное в нашем уравнении – что именно на этот раз сыграет роль тумблера, который в какой-то миг щелкнет и приведёт всё действие этой мизансцены в движение.
Я стою в центре небольшой поляны в лесу.
Зверь всё ближе. Приближается намного смелее.
Он устал ждать.
Начинает провоцировать меня. Грозно скалиться всё чаще. Рычит громче. В глазах появляется безумие, которое он всегда довольно умело скрывает от других. От всех, кроме меня.
Ему всё равно, что я это вижу. Он даже рад, когда ловит мой полный боли и вины взгляд. Демонстрирует мне открыто своё сумасшествие, когда абсолютно уверен, что поблизости никого нет. Мол, смотри – именно ты виновата в этом. Ты и больше никто.
