– Милочка, зачем тебе тряпки, которые я на показах продаю? Такому персику нужно что-то по-настоящему особенное, а не это вот всё. – Покрутила в воздухе длинным мундштуком. – Я тебя в модели зову. Фактура больно хорошая. Заодно и заработаешь. Если хочешь.
Я, само собой, хотела. И уже десять дней спустя степенно выхаживала по краю высокой сцены в платье из легчайшего шёлка.
К вопросу о том, что же должны носить такие персики, как я, мы никогда не возвращались – неинтересно мне было, да и не до того. И вот сегодня вопрос встал ребром.
Зная, что знаменитая моделистка не встаёт раньше полудня, я не стала терять время и, схватив первый попавшийся экипаж, велела ехать на Цветочную. Там, в помпезном доме с колоннами и жила фру Агустина, богиня моды и первозданной красоты.
– Агава, золотко, нельзя ли попозже? – зевала она, когда её единственная служанка, сдавшись под моим напором, всё же впустила меня внутрь. – У меня была тяжёлая ночь. Я творила.
– У вас всегда тяжёлая ночь, – напомнила я. – И мне нельзя попозже, я уезжаю. У меня, кстати, совершенно случайно с собой абсолютно волшебный порошок от похмелья.
– Я не пью! – возмутилась моделистка и, сверкая обнажённой монументальностью своих форм, проплыла в ванную комнату. – Кофию мне завари густого…
– ...и чёрного, как дёготь. Я помню.
Пока я возилась с новомодной машинкой для приготовления этой горькой и совершенно неудобоваримой отравы, служанка принесла поднос с томатным соком и тарелочкой бутербродов.
– И как вы только не боитесь эту штуку трогать, – опасливо передёрнула плечами, следя за тем, как я уверенно заливаю воду в стеклянную колбочку и поворачиваю фитилёк под горелкой. – Демонская придумка, могилой Предков клянусь!
Я даже комментировать не стала эту невероятную чепуху и молча стащила с тарелочки один из бутербродов.
– Ладно, давай сюда свой волшебный порошок, – рыкнула вернувшаяся из ванной богиня моды, и я услужливо протянула ей заранее приготовленный стакан. Зелёный глаз блеснул благодарностью, а карий опалил недовольством. – Чего прилетела ни свет ни заря? С такой скоростью только на пожар да собственную свадьбу бегают.
Я аж крякнула, поражаясь прозорливости Агустины, но быстро взяла себя в руки и призналась:
– Вашими бы устами да мёд пить. Далеко мне до свадьбы. Потому к вам и пришла, за советом. Мне тут намекнули, что я свои достоинства неправильно подчёркиваю, а красота при охоте на мужа – главный инструмент. И уж если с кем советоваться по красоте, так только с вами, фру Агустина. Вы в этом вопросе собаку съели.
– И не одну! – довольно щёлкнула зубами она, а потом откинулась на спинку кресла и велела:
– Встань и покрутись.
– Да что вы там не видели! Я же…
– Не зли меня, персик…
Я вздохнула и, поднявшись, пару раз обернулась вокруг своей оси.
– Так сойдёт?
– Именно, что сойдёт, – хмыкнула фру, – а нам надо, чтобы…
Осеклась, звонко хлопнула в ладоши, и закричала, едва не оглушив меня на одно ухо:
– Дайна, неси мой саквояж! И кипяток! Много!.. Будем из персика пэрсик делать.
– У меня времени два часа только, – испуганно икнула я. – Может, я лучше законспектирую?..
– Конспект я тебе почтой вышлю. Раздевайся и шагом марш в ванную!
Что мне оставалось? Только послушаться.
В ванной меня сначала заставили залезть в огромную стилизованную под старину лохань, полную горячей воды, исходящей ароматным паром, а затем пытали лекцией, запретив конспектировать.
