Я переживаю, что уделяю недостаточно внимания Мэг, но на большее не хватает сил, и я хочу, чтобы она жила своей жизнью. Я бы с удовольствием с ней все обсудила, но она еще слишком маленькая. Она так переживала, когда арестовали Джека. И еще сильнее, когда его отказались освободить под залог. В декабре нас еще ждет суд, и это не дает мне покоя. Мне нужно успеть получить ответы. Все, что я найду, может смягчить его приговор.
Ох, мой дорогой Джек, как бы мне хотелось, чтобы ты поговорил со мной и рассказал, кто указал тебе, где прячется Тай, кто или что тебя так рассердило и заставило совершить преступление. Да, знаю – ты считаешь, это только твоя вина. И да, возможно, человек, который рассказал тебе, где прячется Тай Мак, не хотел ничего плохого, и да, понимаю: это не поможет вытащить тебя из тюрьмы, но эта ниточка может привести меня к недостающему звену, к дурному, очень дурному человеку, который до сих пор на свободе и может снова кого-нибудь убить. Который может снова изнасиловать и убить чью-то дочь, пока ты проживаешь свои дни в маленькой квадратной камере без солнечного света.
И все. На этом все заканчивалось. Последние слова ее матери, словно просто кончилась паста в ручке. Что это значит?
К дурному, очень дурному человеку, который до сих пор на свободе и может снова кого-нибудь убить…
Значит, ее мама пришла к заключению, что Тай Мак на самом деле невиновен? И убийца Шерри все еще на свободе? Значит, Тара Броган закрыла дневник на этой последней записи, спрятала его в сейф и пошла спать? И что на следующий день? Что привело ее к самоубийству на следующий вечер? Потому что совсем не похоже, чтобы она собиралась сдаваться и лишать себя жизни. Больше похоже на любящую жену и мать, отчаянно пытающуюся помочь мужу, у которого приближался срок освобождения – в декабре должен быть суд.
Мэг вскочила на ноги, прошлась по комнате. Никакой логики.
Она крепко прижала дневник к груди. Мама про нее не забывала. Она боролась за Шерри. За папу, за семью. За правду.
Она делала то, что я бы сама сделала на ее месте. Боролась за ответы, не сдавалась…
И что за машина наблюдала за их домом? Почему ее мама боялась, что кто-то проникнет внутрь? А Айк Ковакс отмахивался от ее страхов.
Ее мама была совсем другой, чем думала Мэг. У Мэг защипало глаза. Она сделала глубокий вдох, стараясь сдержаться. Черт. Теперь она точно допишет историю до конца, и ничто ее не остановит. Она должна своей матери. Шерри. Папе.
Себе.
Сжав зубы, она спустилась вниз и направилась к фургону. Взяла ноутбук и занесла внутрь коробки. Включила свет, вытерла пыль в гостиной и принялась раскладывать документы на столе, параллельно совершая звонки в фирмы по поводу мытья дома, покраски стен и замены разбитых окон.
Она собиралась взять дневник, документы, записи, фотографии места преступления и тщательно их изучить, отследить каждый шаг маминого расследования.
И к черту Дейва Ковакса. Его отец был одним из первых в ее списке – она доберется до отставного шерифа Айка Ковакса, неважно, что там у него с сердцем.
