– Ну да. Нам повезло, – Фесс старался, чтобы слова звучали уверенно и спокойно. – Попался нормальный мир. Мы целы. Мы живы. А что смутно помним – так у меня тоже такое случалось, когда в Эвиал угодил.
Драконица только вздохнула и пожала плечами.
– Странный мир. Странный у тебя теперь посох. Странное всё. Что мы будем тут делать? Куда направимся? Для дальних странствий мы не подготовлены.
– Всё будет хорошо, – некромант смотрел на потемневшее дерево. Оно, казалось, жило сейчас своей собственной жизнью – под гладкой поверхностью гуляли токи силы, посох вобрал в себя чужие жизни – и тотчас вернул их обратно.
– Мне не нравится, когда на пути из ничего возникают магические предметы, – заявила Аэсоннэ.
– И я с тобой совершенно согласен. Но, если нам его и подбросили, значит, есть тот, кто подбросил. А если кому-то мы уже интересны, значит… для нас найдётся настоящее дело.
Юная драконица несколько мгновений смотрела на него, глаза меняли цвет – с янтарных через сплошную черноту к сияющему серебру, и обратно.
– Ты ничему не научился, – вдруг сказала она.
– Отнюдь. Мы в неизвестности, и если уже успели стать для кого-то врагами – то это хорошо. Неизвестность тем самым уже не неизвестность.
– Ох. – Она покачала головой. – Что ж, пожалуй, пора мне взлететь, оглядеться – может, что и увижу.
* * *
Серебристые крылья развернулись, упёрлись в воздух, драконица устремилась ввысь светлой молнией. Кэр остался один, если не считать тёмного посоха.
Некромантия – это не только и не столько простое выкапывание трупов с приданием им жуткого подобия жизни. Когда-то, давным-давно, старый Даэнур, декан факультета малефицистики (сиречь злоделания), учил, что их искусство – взаимодействие живого с мёртвым. Взаимная защита, удержание границы меж двумя мирами. Не только мёртвые способны тревожить живых, живые тоже вполне себе способны доставить неприятности мёртвым.
Он осторожно очертил вокруг себя круг. Круг Отражения – в своё время ему именно так удалось поймать жуткую многоногую тварь, из тех, что вызвали страшную эпидемию в Ордосе; тварь куда страшнее и вредоноснее ххоров, призрачных вампиров, питавшихся последними эманациями души умирающих.
Да, тогда они с Даэнуром славно поработали. И он, и ректор Анэто… Чародеи, светлые и тёмные, стояли плечом к плечу, вместе боролись с чёрным мором; это было доброе время, несмотря ни на что.
Круг Отражения возникал словно сам по себе. Да, сила здесь «горька», но зато нет правила одного дара и никакого отката. Бери, некромант, придавай форму, какую нужно, твори, рази, если надо – упокаивай или, напротив, поднимай!..
Тогда, в Ордосе, он поймал в ловушку Круга Отражения призрачную тварь. Теперь чертил его вокруг себя – однако почему-то не мог завершить.
В силе чего-то недоставало.
«Стой, стой, что ты несёшь?! Как может „в силе“ чего-то „недоставать“?! Сила всегда полна и самодостаточна, в ней просто не может возникнуть „недостачи!“»
Он потряс головой, досадливо морщась.
Сбился где-то, наверное. Что-то забыл.
Он попробовал ещё раз. Формула, инкантация, жест. Мыслеформа. Сила заполняет предназначенные ей вместилища, но при этом словно целая свора котов вцепляется когтями ему в спину. Небось не забыли те самые ритуалы, с чёрными котятами…
Некромант глухо зарычал сквозь стиснутые зубы. Что я делаю не так?! Он повторял заклятие раз за разом, добиваясь предельной чёткости каждого компонента – до тех пор, пока, весь в поту, не убедился, что в силе действительно чего-то не хватает. Она просто не наполняла определённые ей конструкции, не заходила в приуготовленные вместилища. В ней отсутствовало то, что должно было зайти и наполнить.
