Везут до точки, как «Барона».
Вновь в точку схода я попал,
Перечеркнув горизонтали.
И в точке схода, в вертикаль,
Вонзил легко, копьё из стали.
Мой старый мир! Всё как всегда:
Всё те же, сосны и озёра;
В которых плавал иногда.
Я в продолжение разговора,
Открыл альбомы прошлых лет,
И погрузился в безвременье,
И в нём увидел старый свет,
Себя на фото, как творенье.
Тех, кто на фото, тех уж нет:
Их поглотила река Лета;
Остался я седой Поэт,
Остались темы для сюжета;
Осталось темы записать:
Мне Бог диктует темы в уши,
Умеет темы диктовать;
А я умею Бога слушать.
«…Помимо прочего всего…
Сознание медленно; но, верно,
Вплывает в мир: в нём никого,
И нет меня уже наверно.
Я растворил в себе Урал,
И «Интегралом» в мир явился.
Я с Интегралом поиграл,
На землю грешную спустился,
И вот я целый я един!
Живу. Из лучших побуждений,
Закрыл свой дух на карантин,
Чтоб не возникло столкновений.
Я не желаю воевать,
Пытаюсь я, договорится.
В прах превращаю божью Рать,
И в храм иду, за Рать молиться.
Я отмолюсь, за всех и вся.
Грехи свои себе прощаю.
И Бога больше не прося,
Я двери Храма закрываю.
И путь открытый мной, вовне,
Я всё ж, осилю понемногу.
И крест врывается не мне,
Я не беру кресты в дорогу…»
Отмерив, время на часах:
Качнусь не влево и не вправо.
Мир в общих опишу чертах:
Я как Поэт, имею право;
Пишу про то, про что хочу:
Легко жонглирую словами.
По «Клаве» пальцами стучу,
И… застреваю меж мирами.
Моя Душа: ни там ни тут,
Здесь нет конца и нет начала.
Нет Короля, один лишь Шут,
Над прошлым плачет у причала.
Пространство Древний Океан!
Во тьму Душа, как свет стекает.
Мысль разжигает свой кальян,
С ним тело в бездну улетает;
И там причала не найти.
Конечна жизнь; но, бесконечность,
Стоит на жизненном пути:
Мгновения превращая в вечность.
Остатки жизни словно сон:
Сон исчезает, сон уходит,
И благовеста чистый звон,
В Душе, ответ живой находит.
Есть в теле место для Души:
Без слёз, без стонов, без веселья;
Но, только запах Анаши,
И непонятного мне зелья,
Чуть ворошит угасший ум;
Шизофрения накатила.
И вот он мой; Паноптикум!
И вот они, свиные рыла.
Музей, коллекция, предмет;
Но, в переносном смысле. Жутко!
В паноптикум вошёл Поэт.
Реальность это или шутка?
А жизнь бывает и страшней.
И воины «Тьмы» шутить не любят:
В игре эмоций и страстей;
Нас обречённых, часто губят.
И мы, по плахе в бренный мир,
Как первоклассники проходим.
Нас Сатана призвал, на пир;
Мой Бог в безмолвие уходит:
Я с ним хотел поговорить,
Ещё в секундах задержаться,
Ещё раз душу воскресить.
Ещё могу дышать, сражаться:
Так много злого на земле.
Душа во мраке чёрной ночи,
Тьму разметала по стене,
Бог прикрывает сонно очи,
И исчезает в глубине,
В моей бездонности сознания.
С ним проплываю в полусне,
Я по осколкам мироздания.
Рука в ночи мне чертит путь.
Вновь мысль отчаянно взорвётся,
И разорвётся в бездне грудь;
Мой Шут ехидно рассмеётся,
И пропоёт: «Тру, ля, ля, ля!
Делов наделал ты немало;
Но, не сыграл ты Короля:
Тебя на сцене не хватало».
Шутник мой Шут! Язык остёр.
Он может пить и веселиться;
Немножко подл, слегка хитёр:
Совет даёт мне: «Застрелиться».
Сам застрелить Шута могу,
Здесь для меня проблемы нету:
В Шута стреляю на бегу,
И вдаль один, по белу свету.
Убил; Шута, в нём; Короля:
Так: Короля в Шуте не стало.
Кто мне споёт: «…Тру, ля, ля, ля?..»
И скажет кто: «…Вот Солнце встало,
И осветило во тьме путь;
Тебе идти по той дороге.
Жизнь как движение, в этом суть:
Уйди от мрака, без тревоги…».
Себе скажу: «…Я просветлён!
