Иван взял батончик, разорвал обертку и жадно откусил большой кусок шоколада с орехами.
Голод, казалось, сразу стал отступать. Зима с интересом посмотрел на парня, сидящего напротив. В глазах Ивана застыл вопрос: «Почему на нем так много всего? Как он собрался с этим идти вперед?». Парень без слов все понял и, улыбаясь, протянул руку:
– Я – Кузя, а это наши припасы, короче. Кто-то же должен их нести, да?
Пацаны рядом оживились, заулыбались, один из них, засмеявшись, добродушно сказал:
– Это наш боевой ишак!
И тут же хохотом разразились все в подвале. Кузя тоже смеялся, заливисто и как-то очень по-доброму:
– А чего? Как говорил мой батя, запас карман не дерет, есть-пить не просит! —подмигнул и похлопал себя по карманам. – Пацаны, короче, энергетик будете?
– А что, еще остался?
– Да, есть еще парочка банок! – Кузя, повернувшись спиной к бойцам, подставил рюкзак. – Поройтесь, смотрите, где-то внизу там, поди, есть.
Через секунду щелкнул ключ алюминиевой банки, зашипел газ. Банка побежала по кругу. Ребята делали глоток и передавали ее дальше, пока в дальнем углу подвала не раздался звук ударившейся пустой банки о бетонный пол.
– Ну вот, теперь красота, – сказал кто-то из парней.
– Да, теперь можно пойти и морду фашисту набить.
Пацаны дружно хохотали. Иван, доев батончик, скомкал обертку и заткнул ее между стеной и ящиком, на котором сидел.
Инженер был бодр. Какая-то необычайная, сильная энергия исходила от него. Это сложно передать, но вокруг остро чувствовалась мощь, которая шла от командира. Он уверенным шагом подошел к пулемету, передернул затворную раму, плотно уткнулся плечом в приклад, выставив одну ногу вперед, другой крепко уперевшись в пол, направил пулемет куда-то в сторону врага и нажал на спусковой курок. Громкий, оглушительный треск раздался в подвале, гильзы посыпались на пол, ударяясь о бетонную плиту, они отскакивали и катились в глубину убежища. Длинная, бесконечная очередь разрезала утренний морозный воздух. Вдруг пулемет замолчал, Инженер, ослабив хватку, наклонившись еще больше вперед к проему, неистово закричал:
– Доброе утро, фашисты! Готовьтесь умирать, твари! Мы уже идем за вами!
И снова, уперевшись в приклад, начал строчить куда-то в сторону врага. В этот момент раздался взрыв снаряда, влетевшего в здание, которое стояло чуть впереди. Звук рвущегося на части металла смешался с треском лопающегося кирпича и бетона. Куски камней и осколков, падая, захлопали по земле. Следом в воздухе засвистели другие снаряды, и теперь звуки прилетов по вражеским укрытиям уже раздавались со всех сторон.
За стенами убежища творился ад. Снаряды рвались с ужасающим грохотом, уничтожая опорники врага. Внезапно прозвучали один за другим четыре хлопка.
– Похоже, «Грады» сейчас работать будут. Ну, все, хана нацикам. Слышите? Это пристрелка.
И действительно, спустя минуту где-то впереди посыпался смертоносный дождь из сотни реактивных снарядов. Падая, соприкасаясь с землей, они тут же взрывались, разбрасывая осколки на сотни метров. Каждый взрыв волной пробегал по земле. Бойцы, сидя в подвале, ощущали эту вибрацию. Она передавалась даже через бетонный пол, тело словно становилось камертоном, впитывая и пропуская через себя каждый импульс.
В рации раздался голос:
– Инженер, как закончат работать «Грады», выходи! Дальше арта будет работать точечно. Сегодня надо дойти до частного сектора. Как понял меня? Я – Батёк.
