Все же некоторым удавалось зацепить, и их приглашали поговорить с родителями наедине, и их даже забирали домой, но через неделю или пару, их возвращали обратно, потому что они не вписались в интерьер.
Чтобы жить по-другому в квартире с новыми родителями, тоже нужно привыкнуть, но никто не понимал и не давал детям такой возможности, эти взрослые считали, что они берут ребенка, который сразу будет жить по их правилам.
Пару раз я сам был на таких «собеседованиях» с родителями, по рекомендации Алены.
В общем разговоре, меня хвалил директор, который потом как по сценарию просил рассказать какой-нибудь стишок и показывал мои творческие способности, через поделки и рисунки, потом потенциальные родители задавали разные вопросы, начиная спрашивать решения примеров, чтобы проверить мою устную математику и заканчивая расспросами что мне нравиться.
Чем больше вопросов мне задавали, тем унизительнее почему-то я себя чувствовал и в какой-то момент, я просто замыкался в себе и не хотел больше разговаривать.
Пару раз выходя из кабинета после слов «мы подумаем» Алена спрашивала у меня, почему я себя так повел, ведь я же могу им понравиться?
Я предпочитал остаться с ней и с ребятами, больше чем уехать с людьми, которые со временем могут передумать, и я вернусь обратно, с внутренним состоянием еще более брошенного человек, у которого все будут спрашивать, как у остальных вернувшихся, почему так случилось? И мне придется придумывать какие-то оправдания потому что я не буду знать точного ответа на этот вопрос, меня же просто вернут, и Алена будет на меня смотреть своим взглядом говорящим, «не переживай, в следующий раз обязательно получиться».
Я такого не хотел видеть, поэтому через пару «приватных» встреч с потенциальными родителями в кабинете директора, я начал специально играть дурака.
Возможно за смирение с трудностями, которая предоставила мне жизнь за четыре месяца до ухода Алены из детского дома, к нам на этаж привезли новую девочку, которая была моего возраста и в свои девять была очень красивая. Она была похожа на ангелочка, которых я видел на поздравительных открытках.
У нее были волнистые русые волосы и аккуратные черты лица. Глаза был серо голубые и видимо от пережито со своими родителями, взгляд выдавал усталость, но внутри еще не погас огонь надежды, на лучшую жизнь.
Первые два дня она плакала возле своей кровати, и никого кроме Алены не подпускала к себе.
Потом она начала осваиваться и потихоньку отходить от своего состояния.
Я решил подойди и познакомиться с ней, предложив конфеты, которыми меня недавно угостили старшие ребята, а я спрятал их у себя под одеялом.
Вручив ей конфеты, которые она осторожно взяла из моих рук я задал ей тот же самый вопрос, который задал мне Вадим, когда я попал сюда в первый день.
– А почему ты здесь?
Она с грустным глазами, посмотрела на меня проверяя может ли она мне доверять и присела на кровать, я присел с ней рядом. Шёпотом, она, начала свой рассказ.
Мысли Юли явно отличались от девочек сверстниц, которые уже давно жили в детском доме. Ее речь была больше слаженна, хотя она даже не училась в школе.
В ее судьбе были родители, которые не просто пили и периодически избивали, они сами лично заставляли ее ходит и попрошайничать деньги на улице, тем самым зарабатывая себе на «бутылку», и все что оставалось тратили на очень дешевую еду, которая ей и доставалась.
