Когда мы были взрослыми - страница 6

– Скрипунов, садитесь, – Александра Даниловна движением руки отпустила, наконец, Паука и остановила взгляд на пятнистом от волнения Костике:

– Гурьянкин, а вас я попрошу к доске!

Костик вылез из-за парты и пошел туда, где возле доски стояла Кошкалда, освещенная слабым зимним солнцем. Когда он проходил мимо дверей, то все услышали донесшийся оттуда сдавленный шепот:

– Ну, Бандерлог, я тебя…

В это время раздался школьный звонок, возвещающий о наступлении большой перемены – времени, когда исполняются самые заветные мечты, а на головы предателей обрушивается страшная месть. Завершился урок английского языка, который сделал Кошкалду одной из самых легендарных учительниц в школе, а Кокорева навеки лишил остатков его былой славы.

Начитанный Колян вскоре после «ЧП» предложил прозвать Александру Даниловну по первым буквам ее фамилии, имени и отчества, как это делали герои его любимой «Республики Шкид», и прозвище Кошкалда твердо закрепилось за необычной учительницей. Во всей этой занимательной истории был только один участник, для кого она не обернулась ничем хорошим, – это был Костя-Бандерлог.

Устрашенный словами мстительного Копыто, Костик, не долго думая, смылся домой прямо с большой перемены. Напрасно Кокорев дожидался его у раздевалки, где обычно происходило выяснение отношений, напрасно он разыскивал Костика в тайных закоулках школы, где, наподобие Хитрова рынка, собирались все тертые прогульщики и второгодники, чтобы покурить после уроков, – Гурьянкин как будто испарился.

«Ну ладно, Бандерлог, ты еще свое получишь, – злорадно думал Кокорев, бегая по коридорам, – за мной не заржавеет!»

Несколько дней спустя, когда наступило воскресенье и Костик, скоропостижно «заболевший» гриппом, вышел погулять со своей таксой-всю-жизнь-под-шкафом, возле их дома зашевелились кусты – и на дорожку выбрался заснеженный Копыто.

– Привет, Бандерлог, – сказал Кокорев, – тебе чего в жизни не хватает?

Костя непроизвольно потянул на себя поводок собаки и попытался что-то произнести, но Копыто шагнул вперед и хлестко ударил Гурьянкина по лицу:

– Ты думал, что я тебя не достану? – лицо Кокорева было спокойным.

– Я… не… – тут на голову несчастного Бандерлога обрушился еще один удар, отчего Костик как-то удивленно хмыкнул и осел в снег. Он выпустил поводок из рук, и шнуркоподобная псина побежала обнюхивать желтоватые пятна на сугробах – происходящее с хозяином ее совершенно не волновало.

– Пора вправить твои куриные мозги, – с этими словами Кокорев деловито поднял Костю и, придерживая его одной рукой, другой сильно толкнул бессмысленно моргающего Бандерлога в кусты.

– Тебя кто за язык тянул, гад?

Костя барахтался в ветвях, пытаясь выбраться из жестких, царапающих лицо и руки зарослей, но его ноги никак не могли найти подходящую точку опоры.

Копыто снова стал вытаскивать беднягу на свет божий, как вдруг на балконе противоположного дома стукнула открывшаяся дверь и послышался гневный женский голос:

– Отойди от моего сына, бандит, – это кричала мама Костика: случайно выглянув во двор, она увидела плачевную для своего сыночка картину. – Я вот милицию вызову…

– Эй, милиция! – звонко закричала она, видя, как Кокорев пустился бежать, в последний раз отправив Костю-Бандерлога физиономией в снег. – Рашид, да лови же ты этого негодяя!

Слова возмущенной Костиной мамы относились к их соседу – бизнесмену Рашиду, который в это время садился в свою машину. Индифферентно глянув наверх, сосед захлопнул дверцу и выехал из двора, притормозив, чтобы пропустить бегущего сломя голову Копыто.