Когда началась и когда закончилась Вторая мировая - страница 37

Сами историки ОУН-УПА, националистически настроенные, считают окончанием вооруженной борьбы 1955 год (арест Дмитра Синяка и Дмитра Верхоляка) или 1956 год (участие украинских вооруженных групп в венгерском восстании).

Таким образом, к середине 50-х годов оуновское подполье на территории Украинской ССР было полностью разгромлено. Если к апрелю 1952 года на Западной Украине действовал 71 провод ОУН (160 чел.), 84 боевые группы (252 чел.) и отдельные «боевки» (647 чел.), то к ноябрю 1953 года соответственно 15 проводов (40 чел.), 32 подпольные группы (164 чел.), 106 отдельных боевиков[56]. В 1954 году оуновцы провели всего 13 акций, включая 7 терактов. К марту 1955 года в западной Украине было 11 боевых групп (32 чел.), 17 боевиков-одиночек, в розыске – 500 нелегалов.

Ликвидация оуновских главарей проводилась и другими путями. В конце 1945 года органы НКВД сумели скомпрометировать референта пропаганды Станиславского окружного провода ОУН «Аскольда» (П. Головко) и командира куреня «Летуны» группы УПА «Говерла», которых и убили свои же товарищи по оружию.

Начиная с 1948 года главное значение в борьбе против ОУН-УПА получили не чекистско-войсковые операции, как ранее, а ликвидация банд с помощью засланной заранее агентуры, захват подземных бункеров и схронов, деятельность спецгрупп МГБ, действовавших под видом бандеровцев. Оуновцы связывали новую тактику «Советов» с новым министром госбезопасности УССР. Им в августе 1949 года стал генерал-лейтенант Николай Кузьмич Ковальчук, во время войны – руководитель фронтовых «Смерш», в 1946–1949 гг. возглавлявший органы МГБ в советской зоне оккупации Германии и по совместительству бывший заместителем министра госбезопасности СССР. Сосредоточение всей борьбы против ОУН-УПА в МГБ началось еще раньше, что вызывало недовольства руководителя МВД УССР генерал-лейтенанта Тимофея Амвросиевича Строкача, обращавшегося по этому поводу лично к Хрущеву, в то время – 1-му секретарю ЦК КП(б)У.

Спецгруппы НКВД – НКГБ – МГБ действовали с августа 1944 года, с осени 1946 года они назывались «агентурно-боевыми». Группы создавались из взятых в плен и перевербованных бойцов УПА. Командир одной из таких групп, начальник отделения отдела борьбы с бандитизмом Тернопольского УНКВД майор Соколов, в период с марта 1945-го по январь 1946 год уничтоживший несколько десятков оуновцев, был представлен к званию Героя Советского Союза (правда, не получил его)[57].

Группы часто возглавлялись бывшими оуновцами. На Волыни действовали спецгруппы во главе с бывшими куренными УПА «Максимом Вороном» (Петр Власюк), «Соколенко» (Василий Левочко), бывшим шефом связи областного провода ОУН «Комаром» – Иосифом Кравчуком и др. Ими был уничтожен уже упоминавшийся начальник штаба УПА «Карпович» и другие командиры УПА. Власюк был представлен к ордену Красного Знамени, Кравчук – к ордену Отечественной войны 1-й степени[58].

Уже к июню 1945 года в западных областях УССР действовало 156 таких групп (1783 человек). Ими широко применялся легендированный допрос, под видом сотрудников оуновской Службы безопасности (СБ). Вот как описывает эти события полковник милиции в отставке Николай Перекрест, в то время – боец такой группы:

«Создавались мобильные группы, которые под видом бандеровцев уходили в свободный поиск. Если натыкались на боевку (так бандеровские отряды назывались) – уничтожали. Очень эффективно. Не было такого шума, как при общевойсковых операциях. Или еще – “вертушки”. Это такая спецоперация, чтобы дать подозреваемому проявить себя. Везут задержанных, по дороге под видом бандеровцев на конвой “нападают” наши же сотрудники, знающие украинский язык. Разыгрывали натурально – внезапно, жестко. Для достоверности могли конвоиру и прикладом врезать. А подозреваемых везут не в наручниках и не связанными. Нападающие делают вид, что всех воспринимают как одну компанию: “Ага, попались, москалики!” Наши молчат, готовясь достойно встретить “последний час”, а те бьют себя в грудь: “Так мы ж свои, хлопцы!” А хлопцы “не верят”: “А у кого работал? А какой он из себя? В каких операциях с ним участвовал? А кто про тебя сказать может? Ну ладно, живи пока”. Или водили по лесу: ну-ка, если ты наш, должен знать схроны. Не знаешь – значит, опер, а ну “до гиляки”! Это значит: “на ветку”, повесить. Те еще выпаливают фамилии, адреса, о своих делах рассказывают. Потом имитировали расстрел “краснопогонников”, так они называли военнослужащих НКВД, и… в лес. А через какое-то время нарываются на наш патруль. Стрельба, погоня, и пленный снова попадает к “москалям”. Только знают о нем уже гораздо больше. Очень тонкая игра. Там у нас был свой “момент истины”»