В тот вечер Дина расспрашивала девушек об обычаях и привычках их народа. Они долго обсуждали, как у доргов принято ухаживать, выбирать спутника жизни.
– Дина, а как ты можешь быть вместе с Проклятым Изгнанником? Тебе не страшно? – задала внезапно одна из них роковой для меня вопрос.
Дина тогда лишь улыбнулась и сказала, что все совсем не так, как кажется со стороны. Но позже, когда мы были одни, она вернулась к этой теме.
– Нургх, помнишь главаря шайки, похитившей меня? Он же тогда сразу узнал тебя.
– Шаенги редко бывают на территориях доргов, а я долго жил там и создал себе… определенную славу. К тому же у меня есть отличительная черта. – Внутренне я уже приготовился к самому худшему.
– И что это за черта?
– Мои глаза. Они абсолютно белые.
– А разве так не у всех шаенгов? – прошептала Дина, приникнув ко мне.
Я отчаянно прижал ее, вдыхая аромат волос, стремясь сохранить эти ощущения навсегда. Возможно, скоро у меня не будет ничего, кроме этих воспоминаний.
– Нет. Такие глаза могут быть только у изгнанного родом, – решил я признаться. – У шаенгов из разных родов разный цвет радужки. Моя раньше была светло-голубой.
Очевидно решив успокоить меня и снять напряжение, Дина с иронией заметила:
– Надо было всем изгнанникам собраться и объединиться в свой род – белоглазых!
Я замер, не зная, как объяснить страшную истину.
– Дина, – еле слышно прошептал я, – объединяться некому. За время существования нашей расы только единожды род проклял и изгнал своего сына.
Дина потрясенно замерла. Положив руки мне на грудь, над самым сердцем, она спросила:
– Но… за что?
Стыдясь смотреть ей в глаза, я медленно отступил, повернулся и подошел к двери. Уже взявшись за ручку, произнес:
– За убийство членов рода. Я убил родителей.
Ну вот и все. Все сказано. Я резко дернул дверь на себя и вышел из каюты.
Дина
Нургх стремительно покинул каюту, казалось, даже сбежал. Меня же будто парализовало. Я забыла, как двигаться, как дышать, как думать. Просто не верилось в то, что услышала. Накатило какое-то опустошение. Перед глазами встала сцена в столовой постоялого двора: взмах – и рядом падает разрубленное пополам тело. Да, я понимала, что он может убить. Легко. В любой момент. Но…
В душе жила уверенность, что не просто из жестокости, а лишь когда уверен в необходимости этого.
Или я ошибаюсь в нем? Что, по сути, я знаю о Нургхе?
Вот только сегодня он приоткрыл часть своей души и сразу же поставил под сомнение все мои представления о нем. Никогда не считала, что любовь должна быть слепа. Смогу ли я быть рядом с мужчиной, способным уничтожить близких?
Но были ли они близки? Что вообще я знаю о его семье? И как произошла эта трагедия? Прежде чем делать выводы, надо разобраться в ситуации. Стоило ли сегодня еще раз вернуться к этой теме? Да! Надо разобраться с этим нарывом, иначе мы не сможем доверять друг другу. И я решительно отправилась на палубу.
Нургх стоял на корме, глядя куда-то в бесконечность. Вся его фигура выражала напряжение. Казалось, даже окружающий воздух резко потяжелел и давил мне на плечи. Ноги, словно скованные цепью, еле двигались. Я шла к нему и не знала, как начать этот разговор. Мне страшно было услышать его ответы. Встав рядом, молча посмотрела на его руки. Он так сильно сжимал ограждение, что пальцы, казалось, свело судорогой.
– Я имею право знать, как это случилось, – наконец выдавила из себя. – Вы… поссорились?
