– Разве вселенная может взорваться? – недоверчиво спросила я.
– Может. – Кивнул Сон Огон. – Но сейчас не об этом. В этой книге, книге пяти измерений, мудрец писал, что только в одном мире есть остаточная магия – в моем. Там, где, как ты говорила, Чосон остался Чосоном, а не превратился… во что там было?
– В Южную Корею.
– Именно.
– И чем нам это поможет?
– Ничем, – пожал плечами мужчина, – нам, как я говорил ранее, нужно понять из какого мира вы с подругой.
– У нас будет шанс вернуться туда? – спросила я.
– Возможно. Вряд ли вы можете остаться тут надолго, вы этому миру не принадлежите, а значит – он будет вас отторгать всеми возможными способами.
Мне не понравилось то, как это прозвучало.
– Что еще тут есть?
– Описания миров. Так, давай разбираться. – Сон Огон ткнул пальцем в средний, центральный, круг. – Мир, полный хаоса и противоречий, – начал зачитывать он, – в котором на небе одновременно два светила, делящих свод пополам.
– Солнце и луна? – спросила я. – Тут говорится об этом?
Сон Огон с сомнением покачал головой.
– Одновременно?
– Так иногда бывает. Луна может быть видна и днем.
– Логично. Поехали дальше. Когда одно из светил краснеет, льется черный дождь.
– Эм… – я прикусила губу, – в нашем мире такого нет. Это ведь не метафора?
– Нет. Значит центральный мир не подходит. Так, второй мир – это наш мир, читаем про третий. – Он заводил пальцем по иероглифам. – Горы выше облаков и воды полны смертельных буйств. – Я молчала, потому что это вполне подходило моему миру. – Когда раз в год черная птица спускается с гор на равнины, из пучины рождается хаос.
– Звучит очень странно. И это тоже не метафора?
Сон Огон поморщился.
– Сказал же – нет. Тут нет метафор. Дальше тоже!
– Тогда не подходит.
– Ладно… Четвертый мир. Земля изрезана войнами и поделена на государства, утопающие в сомнениях и вероломстве. В этом мире нет покоя и благостности, а самая чистая вера – в лесах, скрытая от глаз. Многие воды мира соленые, будто слезы грешников, но свет остается светом, и два светила освещают землю по очереди: один днем, а другой ночью. В этом мире старые боги мертвы, а на смену им пришли новые, и все они созданы самими людьми. В этом мире процветают технологии, но, чем больше люди в них погружаются, тем дальше отдаляются от самих себя.
Сон Огон замолчал.
– Это все, что там написано?
– Да.
– Вроде похоже… Прочитай про последний мир, тогда мы точно поймем.
«Или же, наоборот, еще больше запутаемся. Но два из пяти лучше, чем четыре из пяти», – подумала я.
Мудрец кивнул и его палец переместился на последний круг – крайний.
– Воды краснеют, когда краснеет небесное светило, умирая в объятиях волн. Горы рвут облака на части, а люди ютятся по каменным обителям. В этом мире все постепенно умирает, и неизвестно – когда ему придет конец.
– Слишком неоднозначно, – пробормотала я, – это тоже может подходить.
– Краснеющие воды – это закат? – спросил Сон Огон, а потом сам же себе ответил, – да, закат подходит. Получается, у нас два мира, которые могут подойти.
– И что теперь делать? Как выбрать один?
– Мы все равно пока не знаем, как вас вернуть, так что выбирать мир будем потом.
– А если нас закинет не в тот? – ужаснулась я, представив эти «каменные обители». Вдруг речь шла не о многоэтажках, а о пещерах?..
Сон Огон пожал плечами, захлопнул книгу и встал. Подошел к одному из столиков, заваленному книгами, как и все остальное в этой комнате, и открыл едва заметный ящичек. Достал из него какое-то устройство.
