Когда придёт Зазирка - страница 26

– Козёл деревенский! Вы скажите ему: если будет цепляться ко мне…  я это, ну… урою его!

– Ну, что у вас стряслось? – вздохнула баба Нюра.

– Выпендривается, вот чё! Замочу в сортире!

– Успокойся, никого ты не замочишь, – сказала я. – Он твой брат и наш товарищ. А злость свою будешь там гасить… на других. Запомни это и прекращай скулить.

– Спелись, да? Вы хорошие, а я дерьмо…

– Не пори чушь! Никто так не считает. Сам напрашиваешься.

– Охолонь, сынок. Будь поумнее: задирается, а ты пропускай мимо ушей…

– Легко сказать, – буркнул Дима, остывая.

– Ты уж постарайся, Дим, пожалуйста, – заглянула я в его лицо. – Нельзя нам ссориться, нельзя.

– А я чё? Он первый начинает…

– Ну, прости его. Это ревность и обида в нём бушуют. Посуди сам: что ты имел, а что он.

– Я чё ли виноват?

– Нет, конечно. Но, согласись, обидно. Поставь себя на его место и поймёшь. Я тебя очень прошу. Договорились?

Стрельнул в меня глазами и, смутившись, сухо выдавил:

– Ладно….это, ну… попробую.

Приоткрылась дверь, и Вадик крикнул в щель:

– Баня свободна.

– Я пойду, приготовлю травки, – сказала баба Нюра. – А ты, девонька, через пяток минут приходь.

– Хорошо.

– Я бы… это, ну., съел чё – нибудь… – остановил у порога хозяйку Дима.

– Так скушай. Подкинь в печь дровишек, в холодильнике возьми яйца, маслице. Совладаешь? А то подожди: вернусь-сотворю яишенку.

– Смогу, – оживился Дима.

Буквально в считанные секунды он забил под завязку печь полешками, вбил на сковороду штук шесть яиц, и стал, ёрзая, ждать.

– Не много? – осторожно спросила я.

– Много не мало, – дурашливо засмеялся Дима, морща нос. Глянул искоса: – Вот ты маленькая, тощенькая – тебе и воробьиной дозы хватит, а я большой – мне много надо. Ты, наверно, думаешь: чё мы будем делать с этим… жирдяем там?

Действительно, я подумала об этом.

– Заметь: я не добровольно… это, ну… под давлением иду на эту вашу… как её?…  авантюру. Так что кормить меня – ваша проблема. Я ещё и пива потребую. Он, – Дима кивнул на сервант, где стояли деревянные коты, – обещал: всё будет, что попрошу.

– Обещанного три года ждут. Так что временно забудь о требованиях.

– Не, я не согласен! – Димка пнул остатки дров. – Подлянка такая, блин! Счас бы бананы трескал или с девчонкой бы… того…  А тут жарь… яишенку… – довольно похоже передразнил бабу Нюру.

– Я, между прочим, тоже под давлением.

– Зато этот… дымоход, добровольно. Позови его эти… как их?… из тарелочек…  тоже побежит. Дебил!

– Ты не прав. Вадик не дебил. Просто ему очень интересно… всё необычное. Что он у себя в деревне видел?

– Леспромхоз! Тундра! – продолжал бухтеть Димка, передвигая сковороду по гудящей плите.

– Может, ты прекратишь обзываться?!

– А если нет, чё будет? Спелись, да? Сю – сю – сю…  Да мне до форточки! Иди-ка ты… в баню, не порть аппетит!

– Тебе испортишь…

Вадик сидел на чурке, откинувшись на стену веранды, задумчиво курил. Он даже не шелохнулся, когда я оказалась рядом. Остановившись, вдруг поняла: не знаю, что сказать. Как-то само собой вылетело банально-киношное:

– Ты в порядке?

Вадик не ответил. Выпустил клуб дыма, который поплыл в мою сторону – я переместилась.

– Я в чём виновата? Я не твоя сестра-близнец и жизнь у меня не слаще твоей…

– Ты в баню шла? Вот и топай… – Вадик вскочил, вдавил окурок в землю и вошёл в дом.

Весьма странно: я не обиделась. Раньше бы от такого отношения долго мучилась, терзалась бы обидой: за что? почему? И вообще, с того дня, как появился кошачий след на ладони, я всё время обнаруживала в себе несвойственные мне черты: моментами стала излишне истеричной, плаксивой или, как вот сейчас, равнодушно – необидчивой. Раньше, в обществе ребят, старалась не высовываться, уйти в сторону, спрятаться, как страус в песок. А сейчас, похоже, всё наоборот: готова выпячивать себя, лезть, как говорится, во все дырки и быть для каждой затычкой. Исчез, выветрился из меня привычный страх перед чужими людьми. С одной стороны, это начинало нравиться, с другой… чуточку боязно: моё ли это? во благо мне или… Это «или» было неясно, даже не просматривалось. Возможно, ответы находятся там, в Тридевятом? Удивительно: вот уже разговаривала с говорящим котом, летала на нём, будучи Дюймовочкой, видела Чашу Мокоши – а всё не верится в это Тридевятое царство. Сказка, розыгрыш…