Он спросил:
– А где все? А, да, на антикварном рынке. Не хочешь ли удивить их, Лаури?
– Мы их не найдем.
– Они ведь в Бадлейке? На лужайке.
– Марта говорила, что они могут отправиться еще в несколько мест.
– Все равно можем попробовать.
Я ничего не сказал. Он слегка обеспокоенно посмотрел на меня.
– Ты предпочитаешь что-нибудь другое?
– Мы давно не выходили на лодке.
– Уже поздно в этом году. Да и погода неподходящая.
Ночью была буря. Сейчас она прекратилась, но по-прежнему дул сильный ветер, а небо было закрыто серыми тучами, гнавшимися друг за другом.
Я сказал:
– Мы могли бы проверить причал.
Он помолчал.
– Конечно, Лаури.
Лодка у нас была уже два года. Это «Моуди-30» с семью местами в трех каютах. У нее боковой киль, мощный дизель, дающий 20 километров в час, навигационная установка Декка и радар; в камбузе большой холодильник; есть душ. Папа купил его с рук с помощью фирмы, у которой выдался хороший год, так как цены на дома выросли.
По пути на реку папа много говорил. Я только слушал. Постепенно он истощился, и мы вернулись к нашему привычному молчанию. Я понял, что, как обычно, возмущаюсь этим, и решил что-нибудь предпринять.
Я сказал:
– Ты читал сообщение о том, что тело, найденное в обломках треножника, было предварительно вскрыто? Вероятно, вначале об этом не сообщали, чтобы не пугать народ.
– Вероятно, ты прав.
– Но кто мог проделать это вскрытие?
– Наверно, робот, управляемый на расстоянии. Часть тех механизмов, обломки которых найдены в капсуле.
Я сказал:
– Он просто выбежал из фермы. Энди или я могли выбежать из сарая, и тогда нас разрезали бы.
Папа молчал. Я продолжал:
– Ты никогда не рассказывал, что почувствовал… когда это все произошло.
– Разве?
Я резко сказал:
– Не помню, чтобы ты говорил.
– Я помню то утро, – медленно начал папа. – Помню очень хорошо. Проснулся рано, и в шестичасовых новостях было сообщение о странном предмете в Дартмуре. В 6.30 сообщили больше, упомянув, какой он огромный и что он на трех ногах, потом было сообщение об аналогичном предмете в Америке. В семь всякие сообщения прекратились, только министерство обороны перекрыло движение в нескольких районах. Я понял, что изолируют район Дартмура. Вспомнил, как накануне ты рассказывал о вашей разведывательной экспедиции. И сообразил, что ты внутри этого района.
Я несколько смутился:
– Район большой. Там было с полдесятка других команд, они ничего не видели.
– Ну, я был уверен, что ты где-то там, и похоже, происходит что-то неприятное. Я начал звонить – вначале в полицию, затем на Би-би-си, в конце концов – в министерство обороны. Со мной разговаривали так вежливо и уклончиво, что я понял: дело серьезное. Сорвался и накричал на них. Это мне, конечно, ничего не дало.
У папы обычно хороший характер, он не любит ссориться. То, что он сорвался, меня обрадовало.
Он продолжал:
– Я уже собрался вывести машину и ехать туда – попробовать прорваться. Но тут сообщили о ракетном ударе и о том, что треножник уничтожен. Я решил, что лучше оставаться у телефона и ждать новостей от тебя. Ждать пришлось долго.
Я сказал:
– Мы были в безопасности в сарае.
Он снял руку с руля и положил мне на плечо.
– Ты поступил разумно, затаившись в сарае. Энди рассказывал, что ты отговорил его от попытки убежать. Мы говорили с Ильзой, и она сказала, что можно рассчитывать на твой здравый смысл.
Я отодвинулся от него.
– Ты знаешь, Лаури, Ильза тебя любит. – Я промолчал. – Любит, как Анжелу.
