Когда она вошла к себе, ее раб стоял у разогретого камина. Заметив госпожу, дэв оторвался от наблюдения за магическим огнем и шагнул к ней. Большим пальцем левой руки он массировал правую ладонь, удерживая взгляд где-то на кончиках остроносых сапог Мэл.
Хорошее начало.
– Ждал хозяйку?
– Кхм… да… я… обдумал, как вы и… – Подняв взгляд, Алактир вдруг замолк, уставившись на ее грудь.
– Что? – Мэл проследила глазами за его взглядом и усмехнулась. – Ах, это… узнаешь узор?
– Это… это…
– Брошь. Хестин сделал. Из твоего пера и осколков амулета. Хочешь взглянуть, что внутри?
Она активировала шкатулку руной призыва, и плащ из черных перьев снова накрыл ее плечи.
– Ну как тебе? – Мэл усмехнулась, перебирая пальцами мерцающие пёрышки.
Дэв выглядел ошеломлённым. Он разглядывал её, беззвучно открыв рот, а потом вдруг отшатнулся.
– Омерзительное извращение… – выдохнул он. – Как и всё в твоем проклятом мире!
Пальцы Мэл вздрогнули.
– Что ты сказал?
Красивое лицо дэва исказилось гневом, пронзительно-синие глаза залило золотым светом, крылья за его спиной дрожали.
– Ты слышала! – прорычал он, и Мэл почувствовала, как горит ладонь, отмеченная хозяйской печатью. Кожу покалывало, как в момент ритуала.
– Видимо, ты ничего не усвоил из нашего разговора.
Во взгляде гневных золотых глаз на мгновение мелькнуло что-то похожее на страх, но тут же испарилось.
– Я хотя бы не оскорбляю твою веру!
Горячая волна злости прилила к лицу и шее, ладонь горела так, что боль становилась почти невыносимой. Мэл чувствовала, как метка просачивается сквозь кожу раскаленной иглой. Огонь шёл от сердца, извиваясь по плечу, обжигая локоть, запястье, прожигал кисть. Нечто осязаемое и тёплое, легло ей в ладонь, Малврае сжала пальцы, ощущая в них приятную тяжесть. Она взглянула на руку и увидела в ней рукоять, из которой вился чёрный искрящийся лиловым хвост. Магическая плеть. Ярость госпожи, что обрела плоть. Ведь метка не только символ ее клятвы. Это и ее орудие.
– Что ж… – Мэл подняла на своего раба колючий злой взгляд. Взгляд Алактира в ужасе замер на ее руке. – Клятва обязует меня – поощрять и карать. Похоже, настало время кары.
В ее комнату постучали. Мэл нехотя поднялась с диванчика, на котором уютно разместилась мгновение назад, прошлась босыми ногами по холодному полу к двери и открыла.
– Я не вовремя? – Иллиам окинула удивленным взглядом ее черное шёлковое неглиже.
– Нет, проходи.
Малврае села обратно на диванчик, закинув ноги на свой новый светлокожий пуфик. Сестра не обделила вниманием эту новую деталь ее интерьера.
– О, как изысканно… Гляжу, ты всё-таки нашла применение своему рабу.
Мэл довольно усмехнулась, взяла яблоко из стеклянной вазы, стоящей на столике подле неё, и откусила. Дэв сидел на коленях перед диванчиком, изображая живую подставку для ног. Крылья сложены и туго перетянуты верёвками, руки связаны за спиной до самых локтей, на шее широкий золотой обруч – цепь, уже совсем не игрушечная, тянется от колечка до ножки дивана и закреплена так, чтобы голова дэва всегда была опущена. Белая статуя, застывшая в поклоне госпоже. Мэл поёрзала пятками на его плече, принуждая сгорбиться сильнее, чтобы ей было удобнее.
Сложив руки за спиной, Иллиам наклонилась, чтобы заглянуть дэву в лицо:
– О, бедняжка… – протянула она с деланным сочувствием, разглядывая красные полосы от плети на его спине, руках и даже лице, – что же ты такого натворил?
