– Ты следил за ним, что ли?
– Немного… – выдыхаю я. У меня просто не хватит духу признаться Паше в том, что я к этому причастен.
Паша молча продолжает рулить, напряжённо уставившись на дорогу. Я смотрю в окно на быстро мелькающие огни фонарей и неоновых вывесок. В моём состоянии они начинают сливаться в один непрекращающийся поток света. Меня начинает мутить. Немного приоткрываю окно, чтобы впустить свежий воздух.
– Ты же был у неё дома после исчезновения, – после некоторой паузы продолжает он. – Никаких следов борьбы. Пропали некоторые необходимые вещи и документы. Идеально заправленная кровать, дверь закрыта на ключ…
– Возможно, он сначала выманил её из дома под каким-либо предлогом… – прерываю его я.
– Выманил? С вещами и документами? Прости, Ярик. Но мне кажется – она просто ушла… Надо быть наглухо отбитым, чтобы совершить такое…
– Должна быть веская причина, чтобы просто собрать чемодан и уйти, ничего никому не сказав. Даже собственной дочери…
– Значит, причина была. И вполне возможно, что Ева в курсе. Ты не можешь знать наверняка!
– Зачем такие жертвы? Она сама лично написала заявление в полицию.
– Чтобы отвести от себя подозрения. Ты же не слезешь с неё, пока не выудишь информацию о том, где её мать! Она не хочет, чтобы её нашли, Ярик. Тебе нужно переболеть и жить дальше.
– А ты? Ты переболел бы, если бы Леся пропала?
– Ты хочешь сказать: если бы косячил так же, как и ты? – Он бросил на меня многозначительный взгляд. – Если она действительно испытывает к тебе чувства, то перебесится и вернётся. А если ушла из-за Вадима, то обязательно даст о себе знать.
– Хотелось бы верить, что ты прав, Паш. Но я вырос в таких условиях, что могу доверять только себе и своим ощущениям. Вокруг столько лжи, предательства и обмана…
– Не обессудь, брат. Но ты сам выбрал свой путь. Никто тебя к этому не принуждал. Ты вполне мог отказаться от авантюры отца. Ты сам вырыл себе яму собственными руками и сам же в неё провалился.
– Чёрт! Я не думал, что влюблюсь в его жену! – чувствую, как ярость волной поднимается во мне от кончиков пальцев ног до самого затылка. Сжимаю кулаки, подавляя порыв начать крушить панель собственного автомобиля. – Я просто…
– Хотел её трахнуть? – заканчивает за меня Паша. Я не отвечаю, потому что этот вопрос не требует ответа. Всё и так предельно ясно.
Перед глазами вновь всплывает сцена, как отец занимается сексом со своей секретаршей, а я стою за дверью их с мамой спальни. В тот день я убегал из дома не от злости на него или обиды за мать, и не потому что боялся быть замеченным… Я убегал от самого себя, от дикого сексуального возбуждения, которое почувствовал в тот момент. Оно поглотило меня целиком, а потом сменилось мучительными угрызениями совести.
Не знаю, сыграло ли это какую-то роль в моей жизни или стоит винить гены отца, но только получая полную власть над партнёром, я мог достигнуть вершины наслаждения. Я долго экспериментировал, состоял в нескольких закрытых клубах с самыми извращёнными сексуальными пристрастиями. Беспорядочные связи, оргии, алкоголь, наркотики… Девушки, посещавшие такие клубы, знали на что идут. Спустя время мне это наскучило. Мне не хватало драйва.
Тогда я просто начал “выходить на охоту” и знакомиться с девушками: на улице, в торговых центрах, театрах, музеях, библиотеке, иногда в интернете. Я старался искать робких скромниц. Именно они вызывали особый интерес. Мне нравилось портить неиспорченное. Правда, потом всегда возникали некоторые трудности: они переставали быть скромницами и старались во всём угодить мне. И я снова возвращался к исходной точке, отправляя их в свободное плавание…
