А Натар восторгался Лилей. Она очень отличалась от Каты — сильная, крепкая, упорная, хорошо знающая, чего ей хочется. Ката же была её полной противоположностью — хрупкая, несмелая, увлекающаяся и очень нежная. Такие девушки мне раньше никогда не встречались. Глядя на неё, я понимал, что Ката без помощи не выживет и не справится, поэтому хотелось её опекать. Это было совсем новое чувство, и оно не имело ничего общего с влечением к ней, как к женщине, и даже противоречило ему. Если бы у нас с Натаром появилась младшая сестра, то я относился бы к ней именно так.
— Сегодня у нас будет практика, а потом свободное время, почти час до ужина. Успеем позаниматься? — спросила Ката, когда закончила с едой и привычным жестом отодвинула мне оставшуюся половину.
— Я буду в мастерской. Сумочки сами себя не зачаруют, — улыбнулся я. — Приходите, когда освободитесь. А на практике попробуй делать то, что мы практиковали вместе с тобой. Это нисколько не противоречит твоим занятиям, наоборот, даже продвинет тебя. То, чем занимаются здесь на первых порах, ты уже освоила. А коли так, то отчего бы не пойти вперёд?
— Лиля, я буду в городе, а за час до ужина вернусь в мастерскую, — сказал Натар. — Ты будешь там?
— Да, конечно. Мне вчера одна девушка с другого потока принесла сапоги и сумку для росписи. Мы с Катой уже прикинули рисунок, и я сегодня займусь фоном.
— И за сколько вы договорились? — с любопытством спросил я.
— Десять золотых за работу плюс она просила зачаровать сумочку. Ты поможешь? — посмотрела на меня Ката.
— Конечно, одной сумочкой больше, одной меньше, — улыбнулся я. — Если ты обещаешь как можно скорее присоединиться к работе над заказом.
— Обещаю. А расписывать я буду по вечерам, пока жду Танарила, — ответила она.
Он купил несколько огромных наборов красок, даже таких, какие есть в мастерской, и теперь Ката могла спокойно работать в своей комнате. Очередная уступка с её стороны. Кроме того, Танарил научил её заклинанию отмены, которое помогало любой вещи принять свой первоначальный вид. Это оказалось крайне полезной штукой, ничего подобного тут в Школе не преподавали. Знания сидха выходили далеко за пределы того, чему учили нас, и рядом с ним я чувствовал себя неуютно, хотя мы почти не пересекались. Он был сильнее, как маг, и образованнее меня. По словам Каты, он увлекался искусством, пел, играл на флейте и делал всё то, чего обычно не делают мужики. Кроме того, я никак не мог привыкнуть к его женственному виду, косе, низкому росту и внешности. Не зря его прозвали Блёклым, именно таким он и был.
Я не понимал, как к нему относиться. С одной стороны, силой и ростом я его превосходил. С другой, связываться с ним опасался и среди врагов иметь бы не хотел — было в нём что-то тёмное, какая-то отчаянная решительность и категоричность мужика, которому нечего терять.
Мастерская опустела, все «зрители» знали, что у Лили с Катой сегодня занятия. И я наконец мог поработать в тишине. Готовые сумки складывал в отдельный сундук, там их пока скопилось немного. Через несколько дней предстояло очередное дежурство у ворот. Возьму работу с собой, некогда рассиживаться. Начальник караула не отличался излишней строгостью, а у ворот дежурили скорее для вида — всем и так было понятно, что сквозь защитную магию просто так не пробиться, а пятеро на воротах только и нужны, чтоб их открыть при случае.
