Когда родился сын, появился новый рекламный снимок.
На нем была и любимая собачонка свекрови. Она сидела на коленях хозяйки и выглядела счастливее их всех.
Когда она умерла, сделали другой снимок, с новой собакой.
Эта реклама красовалась на магазинах низких цен, которыми владел ее свекор, по всей Швеции. В рекламном бюро снимок снабдили коротким текстом о том, как важна семья, особенно в наше время. В чем особенность именно нашего времени, не уточнялось. Вопрос о том, как именно влияет крепость семейных уз на толщину колбасной нарезки, также оставался открытым.
И только ей одной это казалось забавным, так что она смеялась каждый раз, вспоминая эту рекламу.
* * *
Когда ее родители развелись, дочь с матерью продолжали жить на отцовском подворье, в отдельном доме. Ей повезло: из всех возможных вариантов она предпочла бы этот. Некоторые из ее одноклассниц жили неделю с мамой, неделю с папой, другие проводили с отцами только воскресенья.
Здорово, что им с мамой не пришлось переезжать, и она в любое время могла выбирать между отцовской виллой и домом, где жила ее мама.
Отец с матерью оставались друзьями. Другие мальчики и девочки сильно страдали от постоянных ссор между родителями – из-за одежды, семейных обязанностей, из-за того, кому что делать, кому заезжать за ребенком и кому за ним присматривать, но прежде всего – из-за денег.
Ее мама занималась магазином при ферме: торговала картофелем, помидорами, луком, ревенем, яблоками, соками, огурцами, свеклой, цветной капустой, салатом и всем прочим, что только может производить крестьянское хозяйство.
В то утро мама сварила кашу и устроилась за столом с чашкой чая и утренней газетой. Дочь, в отличие от нее, пила только кофе, к этому ее приучил отец. Девочка наливала себе молоко и уже собиралась завтракать, когда во двор завернул автомобиль.
Поначалу они не отреагировали. И покупатели, и поставщики постоянно подъезжали к магазину на машинах. Иногда на велосипедах – такие звонили в подвешенный на крыльце колокольчик. Но на этот раз через открытую дверь послышались раздраженные мужские голоса. Мать с дочерью насторожились. Потом что-то громко щелкнуло, хлопнула автомобильная дверца. Судя по звуку, машина выехала со двора.
– Что за черт? – раздраженно спросила мать.
Она отставила чашку, бросила газету на пол и выбежала за дверь.
Девочка оставалась на месте, пока не услышала крик – пронзительный, душераздирающий. Тогда она тоже выскочила во двор и, обегая угол дома, столкнулась с матерью, которая пыталась ее остановить, но было поздно.
Девочка уже увидела отца, неподвижно лежавшего на дороге.
Лицом вверх, с приоткрытым в безмолвном крике ртом.
Она сразу поняла, что папа мертв.
Ей захотелось кричать, но что-то сдавило горло.
Вторник, утро
Проснувшись, я первым делом схватил мобильник и обнаружил непрочитанную эсэмэску от Щенка. Он просил меня с ним связаться, потому что звонить из Таиланда чертовски дорого.
Арне с девочкой уже сидели на кухне. Он – за очередной разновидностью полезных для желудка хлопьев. Она жевала бутерброд с ливером и ломтиками помидора и огурца.
Я налил себе кофе и отправился в кабинет Арне позвонить. Обрушив на меня поток впечатлений о жизни в Таиланде – кого, собственно, интересовало, насколько мне это нужно и нужно ли вообще, – Щенок наконец признался, что не помнит никакого странного автомобиля. Судя по всему, он действительно встречался с Бьёркенстамом, и это меня удивило больше всего.
