И теперь, вспомнив эти кошмары, Изабелла принялась яростно бороться, чтобы снова не скатиться в пропасть одержимости.
– А что, если я не скажу это? – Ее голос дрогнул.
В ответ на вызов Ричард отпрянул от нее, трепеща всем телом, и поднялся на ноги. А Изабелла, к стыду своему, осознала, что ждала иного: новой стремительной атаки, выводящей страсть на очередной виток. Она ждала, что Ричард подхватит ее на руки и отнесет к постели.
Но он лишь уселся за журнальный столик, явно решив закончить страстную игру. От разочарования Изабеллу снова сковала неподвижность.
Как же жалко она выглядела – сломленная, униженная… Вне себя от досады, она с трудом подняла ставшее ватным тело и одернула платье.
Как только она привела себя в порядок, Ричард протянул:
– Ну а теперь, когда нет ни намека на физическое принуждение… скажи это.
Сердце оборвалось в груди от его обманчиво спокойного приказа.
– Хочешь сказать, что нет принуждения, потому что ты больше не наваливаешься на меня? Да я здесь исключительно по принуждению.
– Не притворяйся. Я лишь дал тебе шанс получить желаемое и предоставил возможность сохранить твое достоинство. Разнести в пух и прах твои возражения проще простого. Я провожу тебя до двери, открою ее для тебя, и ты тут же сможешь уйти.
– А потом ты позвонишь моим друзьям.
– Меня могут подтолкнуть к этому определенные поступки с твоей стороны. Но если ты уйдешь, я не стану ничего предпринимать. – Он встал. – Пойдем?
Изабелла тоже поднялась, с удивлением обнаружив, что он действительно зашагал к двери.
– Ах так? Ты приложил столько усилий, чтобы затащить меня сюда, устроил мне допрос, а потом перешел к своей, похоже, главной цели, а когда я отказалась сказать это, ты указываешь мне на дверь?
– Остается только указывать. Она не откроется, пока я не прикажу.
От его насмешки и пренебрежения ярость вскипела у Изабеллы в груди. Догнав стремительно шагавшего Ричарда у бассейна, она схватила его за руку. Но пальцы соскользнули с каменно твердых мускулов. Ричард сам соизволил остановиться, нагло глядя с таким видом, будто не понимает претензий какой-то истерички.
– Почему ты хочешь, чтобы я это сказала? – возмутилась она. – Это твое извращенное самолюбие дает о себе знать? Ты хочешь, чтобы я признала, как сильно хочу тебя, тогда как сам никогда меня не хотел?
Он изумленно вскинул бровь:
– Я не хотел? И как же ты пришла к этому выводу?
– Так же, как и ко всем остальным. Ты притворялся, что страстно желаешь меня, только чтобы превратить в жаждущую тебя рабыню. Тебе нужна была лишь информация, которой я владела.
Он склонил голову набок, словно изучая доселе неведомое ему существо.
– Ты считаешь, что я провел четыре месяца в постели с тобой и не желал тебя?
– Ты – мужчина, причем в полном расцвете сил. Держу пари, ты мог бы… развлекаться с любой вполне привлекательной женщиной, особенно если она сексуальна.
– Какой была ты. Я и представить себе не мог, что женщина может быть такой пылкой и готовой принять меня.
Не успела она в ярости наброситься на него, как он вздохнул:
– И правда, я соблазнил бы тебя, даже если бы ты была источающим слизь уродливым чудовищем. Выполняя задания, я не мог работать исключительно с теми, кто мне нравится. Но, даже учитывая мое неразборчивое, по твоему мнению, либидо, я свел бы до минимума число физических контактов. Я не зашел бы настолько далеко, встречаясь с тобой почти каждый день, не стал бы заниматься сексом. Даже при моем «расцвете сил» я не мог бы «развлекаться» так часто или так… бурно, если бы не ощущал даже большие пыл и страсть к тебе, чем ты – ко мне.
