– Опаздываешь, – бросил он, не отрываясь от телефона.
– Зато ты слишком рано, – парировал я, оглядываясь вокруг. Место было тихим, но это тишина, которая может обмануть.
– Всё просто. Цель уже здесь. Он думает, что покупает информацию. Только вместо этого отдаст нам свои грязные деньги. – Нейт кинул мне плоский кейс. – Вот «товар».
Я открыл кейс. Внутри лежал планшет, загруженный какой-то липовой ерундой, которую Нейт состряпал. Важные «документы» для дурака, который платит за то, чтобы не попасться полиции.
– Всё чисто? – спросил я, проверяя, нет ли засады.
Нейт кивнул. – Всё под контролем. Охрана у него минимальная, два охламона с автоматами. Мы справимся.
Я захлопнул кейс и кивнул:
– Хорошо. Входим быстро, уходим ещё быстрее.
Через минуту мы уже стояли внутри склада. Полутёмное помещение, старый бетонный пол, тусклый свет от нескольких рабочих ламп. В центре стоял «наш клиент» – мужчина лет сорока, в дорогом костюме, но с явным напряжением в глазах.
– Это он? – спросил я тихо у Нейта.
– Да. Веди себя как обычно, – ответил он, и мы подошли ближе.
Мужчина оглядел нас, потом кивнул своим людям, чтобы те отошли чуть в сторону. Он не доверял нам, но деньги ему были важнее.
– У вас то, что мне нужно? – спросил он, его голос был ровным, но пальцы на руках выдавали нервозность.
– Разумеется, – я положил кейс на стол. – Но сначала – плата.
Он махнул рукой одному из своих охранников, и тот протянул мне второй кейс, который я сразу же открыл. Деньги. Чистые, крупные купюры.
– Счёт ровный, – сказал мужчина. – Теперь давайте документы.
Я подвинул ему наш кейс. Он открыл его и быстро пролистал файлы на планшете. Всё выглядело убедительно – заслуга Нейта.
– Отлично. Сделка завершена, – сказал он, закрывая кейс. – Теперь вы можете идти.
Но мы не ушли.
– Извини, приятель, – произнес Нейт, вынимая пистолет и направляя его на охранников. – Но на этом мы не заканчиваем.
– Что вы… – начал мужчина, но я поднял руку, останавливая его.
– Мы забираем и деньги, и «товар». И ты тоже уходишь отсюда ни с чем. Считай это налогом на глупость.
Его лицо побелело, но он знал, что с нами спорить бесполезно.
Через несколько минут мы уже выходили со склада с обоими кейсами. Всё прошло гладко.
Но странно… вместо привычного чувства удовлетворения от дела, я думал о Наоми. О её глазах, полном страха, когда я закрыл её своей футболкой.
Что-то изменилось. И я ещё не знал, к лучшему это или к худшему.
Я сидела в аудитории, пытаясь сосредоточиться на лекции, но мысли никак не давали мне покоя. Голос профессора звучал где-то вдалеке, как статический шум, а я машинально делала вид, что записываю конспект.
– Шекспир всегда мастерски использовал метафору, чтобы показать глубину человеческих эмоций, – монотонно произнёс профессор.
Метафоры? Эмоции? Какая ирония. Если бы кто-то написал пьесу о моей жизни, она точно была бы трагикомедией.
Я невольно подняла взгляд и заметила, как пара студентов из первых рядов переглядываются, тихо смеясь. Наверное, опять шушукаются обо мне. Мне уже казалось, что они даже дышат громче, чем нужно.
«Не обращай внимания», – мысленно повторила я мантру, но от этого легче не стало.
Луна сидела рядом, рассеянно рисуя в блокноте. Её взгляд то и дело поднимался к окну, словно и ей было невыносимо скучно.
– Это просто невероятно скучно, – прошептала она, наклоняясь ко мне.
Я чуть улыбнулась, но ничего не ответила.
