– Тренер, я учился оказывать первую помощь, – быстро говорю я. – Ее нужно отвезти в больницу, но открытую рану следует сначала промыть и перевязать.
Брейди сжимает губы в тонкую линию, но сдержанно кивает мне.
– Стейс, – тихо говорю, – я возьму тебя на руки и отнесу в комнату для оказания первой помощи, хорошо?
– Ты говоришь со мной как с ребенком?
Аарон фыркает и вытирает руками лицо, глядя в потолок со смесью насмешки и отчаяния. Пусть парень и болван, но нельзя отрицать, что он беспокоится о Стейси. Заметно, что он страшно переживает, и даже не возражает, когда я осматриваю его напарницу.
– Хорошо, что удар по голове не изменил твоей приветливой натуры, – игриво говорю я. – Будет лучше, если я тебя отнесу, потому что на тебе не было шлема. Кроме того, боюсь, что ты упадешь, если пойдешь сама, и тогда мне придется браться за здоровенный синяк, это будет больно. Так я могу взять тебя на руки?
Стейси ругается вполголоса и неохотно кивает, закатив глаза.
– Я тяжелая, – бормочет она, когда я подхватываю ее под колени и за талию.
Оставив Брейди и Говнюка на катке, я иду к раздевалкам, где находится комната первой помощи.
– Заткнись, Анастасия. Я поднимаю в два раза больше, когда разминаюсь.
Она извивается, и я вдруг понимаю, что она пытается пнуть меня под ребра. Я слишком занят, открывая задницей дверь, чтобы беспокоиться о ее злости. Усадив девчонку на кушетку, я отхожу назад, и как только отрываюсь от нее, она бьет меня по руке.
– Как ты смеешь мне грубить? У меня травма.
– Травма теперь у меня, мать твою, – со стоном потираю бицепс. – Господи, кто научил тебя так бить?
– Отец Лолы. Он тренер по боксу.
Я достаю из шкафа все необходимое: физраствор, марлю и пакет со льдом. Для доврачебной помощи этого достаточно. Потом тщательно мою руки, вытираю насухо и беру перчатки.
– У тебя ведь нет аллергии на латекс?
Она прищуривается и поджимает губы.
– Нет, Нейтан, у меня нет аллергии на латекс.
Подавив усмешку, я решаю не развивать тему латексных ассоциаций, из-за которых она так злобно на меня смотрит.
– Рад слышать. Отеки на лице в дополнение к твоим травмам совершенно ни к чему.
Кажется, Стейси улыбнулась, хотя, наверное, мне показалось.
Сначала я тщательно вытираю полузасохшую кровь с ее лица, а потом добираюсь до волос. Наверное, я затронул порез, потому что она морщится и хватает меня за свитер.
– Прости, – ласково говорю, стараясь действовать как можно быстрее и осторожнее.
Волосы пропитались кровью, я снова и снова промокаю ее марлей. Стейси не выпускает мой свитер и нервно покачивает ногой. Ей явно не нравится такое обращение.
Нужно ее отвлечь, но что бы я ни сказал, она сразу вспомнит, что избегает меня.
– Ты прекрасно катаешься, Стейс. Я не мог отвести от тебя глаз.
– Ты хочешь сказать, пока я не пролетела по льду, как мяч в боулинге, и чуть не проломила борт?
Она поднимает взгляд, и теперь я на сто процентов уверен, что улыбка мне не померещилась.
– Да, пока ты не изобразила боулинг, от твоего катания дух захватывало.
– Спасибо, – бормочет она и смотрит на свои руки. – Почему ты пришел так рано?
Очистив рану насколько возможно, я бросаю использованную марлю в контейнер. Не знаю, как ответить на ее вопрос и не испортить этот приятный, почти нормальный разговор.
– Хотел тебя увидеть. Ты же меня избегаешь, и я захотел убедиться, что с тобой все хорошо. Можешь поднять левую руку? Ты же ударилась левым боком?
