Еще за несколько лет до начала войны Колесов, обследовав то небольшое количество артиллерии, которое находилось в Тихоокеанских фортах, пришел к неутешительному выводу. И дело было не только в малом количестве пушек в береговых укреплениях, но и в том, что это были в основном устаревшие типы орудий столетней давности, чуть ли не времен первых землепроходцев. В случае появления неприятеля они не смогли бы оказать сколько то серьезного сопротивления. А между тем в иностранных флотах ( и уже на кораблях нашего флота тоже, хотя и не на всех) устанавливались давно орудия системы Пексана, отличающиеся большой разрушительной мощью, прозванные «бомбардами» Отдавая себе отчет, что противостоять с существующими пушками береговой артиллерии установленным на кораблях противника бомбическим орудиям будет просто невозможно, Василий Андреевич стал постоянно теребить военную бюрократическую машину империи своими рапортами о поставке на Дальний Восток хотя бы нескольких современных орудий. И буквально накануне войны сановный Петербург снизошел до его упорных просьб и прислал несколько бомбард, места установки коих были полностью отнесены на усмотрение Колесова. Также , по его настоянию ,кое-где старые орудия были заменены на новые,12-фунтовые образца 1845 года. Все это стоило неукротимой энергии и где-то даже определенного бесстрашия, что своим постоянным беспокойством раздражит и вызовет гнев чиновников военного ведомства.
Война застала его в Аяне- селе, расположенном на берегу живописной бухты Охотского моря, закрытой высокими скалистыми сопками и представлявшем из себя полтора-два десятка скромных домиков, за которыми виднелся купол церкви с золотым крестом. На берегу была поставлена батарея, неподалеку располагалась верфь и целый лагерь палаток. Здесь же находилась и фактория Российско-Американской Компании, под управлением которой находилась Аляска. Дорога от Аяна до Якутска через Нелькан по рекам Мае и Алдану занимала 14 дней.
Ранним августовским утром 1854 года жители этого небольшого прибрежного села были разбужены артиллерийской стрельбой. На укрепления и жилые постройки сыпались ядра и гранаты с видневшихся в тумане двух кораблей неизвестной принадлежности. Выскочив полураздетым из палатки, где ночевал, Колесов бросился среди разрывов на артиллерийские позиции. Всюду испуганные бестолково метались животные и люди, где-то уже были раненые, стонущие и просящие о помощи, билась в агонии лошадь с кровавым месивом вместо головы. Хотя от бастионов, сложенных из толстых бревен и засыпанных песком и щебнем во все стороны при попадании в них ядер брызжила щепа, пушки были не повреждены .Орудийная прислуга несколько суетливо из-за нервозности, вызванной внезапным обстрелом, но вместе с тем точно, быстро и безбоязненно, хотя и была необстрелянной, выполняла свою работу. Определив дистанцию до противника и произведя пристрелочный, Колесов немного подождал, когда медленно двигавшийся флагман наплывет на орудийный срез, и отдал приказ открыть огонь всей батареей. Первым же залпом корабль был накрыт. Полетели куски досок, обрывки такелажа, в районе мостика появился огонь. Второй залп был таким же удачным. Капитан корабля, поняв, что попал под плотное накрытие, поспешил вывести его из-под обстрела. Оба корабля выполнили поворот «все вдруг» и скрылись через некоторое время в тумане курсом в открытое море.
