Сладко потянувшись, взъерошив волосы и вскочив с кровати, выбежала в коридор, по неосторожности перепугав маму.
– Ты куда в такую рань? – удивлённо подняла она бровь.
– Мам, я скоро вернусь! – пропела, пролетая мимо неё в ванную.
– Странная ты какая-то сегодня, – ошеломлённо взглянув на закрывающуюся перед её носом дверь в ванную, проговорила она. – Ничего не болит?
– Всё в порядке! Я просто счастлива! – ответила я, засовывая в рот зубную щётку.
– Счастлива? От чего? – не унималась мама через дверь ванной.
Вынырнув ненадолго головой в приоткрытый проём и помахав перед её лицом запененной щёткой, я выпалила:
– Я увольняюсь!
– Отлично, – громко вздохнув, пробубнила она. – И чему же ты радуешься?
Я снова захлопнула дверь ванной, включила воду и залезла под душ.
– Просто надоело всё! – пытаясь перекричать шумный поток воды, ответила ей. – И ещё: я уезжаю!
Мамино молчание заставило меня вернуть ручку смесителя в исходное положение и самой задуматься о сказанном. Вообще-то этого мне изначально говорить не хотелось, как, в принципе, и уезжать. Но в тот миг в голову залетела шальная мысль – а почему бы не бросить всё и не смотаться к давней школьной подружке Наташке, которая, как выяснилось, уехала от смога и грязи большой Москвы в Казань. Это казалось очень странным: все, наоборот, стремятся в Москву, а они собрали вещи и начали строить жизнь в новом городе…
Однако перед тем как бросаться такими громкими словами, мне для начала стоило выяснить, где конкретно она проживает. Вот дура! Как всегда сначала сказала, и лишь потом подумала, но отступать уже было поздно.
Я вылезла из ванны, вытерлась полотенцем, замоталась в него и осторожно вышла в коридор. Мама стояла напротив меня и печально, ничего не говоря, смотрела прямо в глаза. Я никогда её такой не видела, а потому, испытав жалость, закусила губу и уже собралась пройти в свою комнату, струсив перед трудностью серьёзного разговора, как вдруг откуда-то взялись силы, и наши с мамой глаза встретились.
– Мам, поверь мне. Я взрослая. Я хочу жить своей жизнью, я устала жить в клетке, я устала быть одна, я… Меня больше не надо оберегать.
– Яна, послушай, дочка. Я вижу, что ты выросла, но при этом абсолютно не приспособлена жить в этом жестоком мире. Тебя сломают моментально или того хуже – попадёшь в сети какого-нибудь подонка. Но ты права: это твоя жизнь, и ты вольна распоряжаться ею самостоятельно. Знай, что всегда можешь рассчитывать на нас с отцом и всегда можешь вернуться домой.
По маминым щекам потекли слёзы понимания и горечи. Я тихо подошла и обняла её, прижавшись, впервые ощутив, насколько она мне родная. Может, я поступила крайне безответственно, но если бы отступила, в меня больше никто бы не поверил и никто не воспринимал бы меня всерьёз.
– С днём рождения, дочка, – прошептала мама.
– Спасибо, мам.
И я укатила в Казань, полная решимости начались новую жизнь, независимо от того, найду здесь Наташку или нет.
Светлана слушала меня внимательно, не перебивая, иногда только вставляя уточняющие вопросы, и после откровения помыслов, этой душеспасительной беседы мне стало так легко, словно исповедалась родному человеку.
Закончив свой длинный рассказ, я стыдливо потупила глаза в пол и замолчала.
Света, сидевшая рядом на диване, внезапно обняла меня и прошептала:
– Теперь у тебя есть подруга, которая всегда будет рядом и которая выручит в любой ситуации. Можешь на меня положиться – не бойся, начинай новую жизнь!
