Когда утихнет ветер - страница 23

– Элиза, чем же тебе плоха жизнь вампира? – начал тем временем Лестер меня уговаривать. – Убийство людей… Согласен, лишать жизни человека – это плохо… Но сколько возможностей дается взамен! Вечная молодость, свобода, независимость. Можешь делать все, что пожелает твоя душа… Вечная жизнь, понимаешь? Вечность, ничем не ограниченная! – говорил Лестер, будто рекламировал товар. Впрочем, он это и делал. Вот только нашел он не того покупателя.

– Лестер, а почему ты сейчас не в Париже? – не к месту спросила я. – Оноре говорил, что ты поехал на сезон, тебе ведь нужно найти жену… Что, развлечения так быстро приелись, или те невесты тебя не устраивают? Какова причина, что ты решил нас осчастливить своим возвращением?

Я говорила без иронии, но вампир разозлился.

– А тебе бы хотелось, чтобы я нашел себе какую-нибудь жену-дуру, а о тебе позабыл, да? Не выйдет, Элиза. Единственной представительницей прекрасной половины человечества, которая занимает все мои мысли, являешься ты. Это должно тебе льстить.

– А я выхожу замуж, – опять перебила я его. – Через два месяца я стану Элизой Мак-Клелланд и уеду навсегда в Америку. Приглашаю тебя на свадьбу, ведь потом мы с тобой больше не увидимся. Оноре тоже будет рад тебя видеть, ведь вы с ним так подружились… Познакомишься с Этьеном, может, вы друг другу понравитесь, и он позовет тебя в гости к…

– Элиза, ты дура, если действительно так думаешь, – почти шепотом произнес вампир, но я сразу же замолчала. Было в его голосе что-то… Это не выразить словами, но это пугало. – Неужели ты полагаешь, что может состояться сей абсурд, который ты называешь свадьбой? Прости, дорогая, но ты явно спятила.

У меня перехватило дыхание и сдавило горло.

– Что ты хочешь сказать? – хрипло спросила я. – По какой причине, по-твоему, венчание может отмениться?

– Понимаешь, в этом деле есть много помех, – насмешливо проговорил Лестер, и почти ласково добавил: – И главной их них являюсь, конечно же, я.

– Как ты можешь воспрепятствовать… – начала я, но он не дал мне договорить.

– Есть много способов. Но самым действенным будет тот, когда я сделаю тебя бессмертной насильно. Согласись, в таком случае торжественная церемония при солнечном свете будет невозможна.

– Ты не посмеешь, – задохнулась я от ужаса, представив описанную вампиром картину.

– Милая моя, не будь такой наивной. Тебе прекрасно известно, что предела моей жестокости нет – я все же убиваю людей каждую ночь. А сделать человека вампиром, наоборот, очень даже благое дело. Ты просто слишком молода и не понимаешь от чего ты, собственно, отказываешься. Но тебе повезло, рядом с тобой умный и терпеливый наставник, который поможет избавиться от юношеской глупости. Лет через двести ты еще будешь меня благодарить…

И он меня поцеловал. Я замерла. Это ледяное прикосновение к моим губам очень сильно отличалось от горячих поцелуев Эстоша. Странно, да? Кроме отвращения и брезгливости, он во мне больше никаких эмоций не вызвал.

Лестер почувствовал мою реакцию, и чуть отодвинулся. С придыхом сказал:

– Ты моя, Элиза. Моя. Человек или вампир – не важно…

– Ты с ума сошел, – смогла произнести я.

– Возможно, – легко согласился Лестер. – Но это никоем образом не влияет на то, что ты вскоре станешь вампиром. – Посмотрев на темноту за окном, он с сожалением вздохнул: – Мне пора идти. На сегодня ты свободна от моего столь неприятного общества, но это лишь на этот день. Элиза, я прошу тебя, выкинь из своей хорошей головки все мысли о свадьбе. Ее все равно не будет. Лучше думай, какие пред тобой открываются возможности, когда ты в ближайшем будущем станешь бессмертной и вечно молодой. Вот мысли, которые должны тебя занимать, и никакие другие… А теперь, мадемуазель, прощайте!