Когда вдруг решил, что уже поздно - страница 14

– У нас всё будет. Не сейчас только. Не торопись. Приди в себя, успокойся. – Ровно вещал он, стоя совсем близко.

– А ты? Что всё это время будешь делать ты?

– Тебе на пальцах показать, что обычно в таких случаях делаю я?

– Я тебя ненавижу!

– Удачи. – Бросил Андрей с ленцой, чем разозлил.

– Иди. Тебя ждут. – Мерзко улыбнулась я, с асфальта поднимаясь, обтирая грязные ладони. – А я последую твоему совету.

– Рита, что ещё за детский сад?

– Пойду и повзрослею. Без тебя.

– С тобой невозможно нормально разговаривать. – С опаской ко мне приглядываясь, цедил Андрей слова. – Сплошной каприз. – Попытался улыбнуться, а как взгляд рассмотрел, заколотился от злости.

За вороник к себе притянул, свободной рукой до боли сжал щёки с обеих сторон и поцеловал. Грубо, жёстко. Поцелуй-укус, как демонстрация злости, раздражения, угрозы. Всю кровь к ним вытянул, так, что губы щипать и покалывать начали, а Андрей не отпускал. Намертво впился. И когда по плечам, по голове колотить его начала, отступать не собирался. Больно прикусил нижнюю, как только попыталась вырваться, и толкнул в рот свой язык, почувствовав, что я челюсти расцепила, выпуская стон боли. Рукой, что до этого воротник удерживал, вниз по телу спустился, чувствительно ощупывая всё, за что зацепиться можно. Так же жадно, как и целовал. А как за пояс джинсов хваткой своей бешеной взялся, тут же оттолкнул, как по живому разрывая поцелуй. Вонючим рукавом свои губы обтёр, на асфальт сплюнул, рыбью чешую прогнать с губ пытаясь. Выразительно скривился, опуская уголки губ вниз, сдавленно вдохнул.

– Это тебе авансом. – Прохрипел. – А завтра приду и с долгом покончим. Сколько ты мне там насчитала? Три года? – Мстительно прищурился. – Отчитаюсь по каждому пункту. С процентами. – Мученически скривился. – Домой иди! – Крикнул, не оборачиваясь, стремительно удаляясь. – Это мой город, слышишь? – За запястья меня схватил, приводя в чувства. А ведь даже как подошёл, не заметила. – Я здесь теперь хозяин! Немного времени и каждому обосную, почему так, а не иначе! А ты со мной! И по-другому уже никогда не будет, понимаешь?!

Руки из захвата выдернув, я уши ладонями закрыла и крепко зажмурилась. А он не хотел, чтобы так было. Сильнее меня был и отгородиться, закрыться от себя не позволил. С давлением сжимая затылок, голову мою запрокинул и в раскрытые в панике глаза посмотрел.

– А теперь иди. – Шепнул внушительно и тихо. – Иди! – Выкрикнул прогоняя. За ту черту, которою переступать вроде как не имела права. – Иди, иди! – С силой от себя оттолкнул, и я с места сорвалась, бегом к выходу из порта помчалась.

Заплакать так и не смогла. Он во всём был прав. А ещё поняла, что такие условия мне не подходят.

Это всё началось не вчера. И догадаться о том, что запасной вариант для личного разврата у Андрея всегда на примете, умственных затрат не требовало. Он не жаждал внимания, не дрожал в предвкушении, не поедал взглядом. К уединению не стремился. Спокоен и отстранённо холоден. Он интриговал, обещал, но и в мыслях не было переходить к активным действиям. Прикасался нежно, осторожно, без унижающих или дразнящих спецэффектов. О том же свидетельствовали и злые языки. Завидовали – объясняла себе я. Раскрывали глаза – неодобрительно покачивали головой подруги. А однажды я увидела его с другой.

Что тут сказать… Пубертатный, как пишут в умных книгах, период, не прошёл для Андрея даром. Он хорошо махнул в росте, приобрёл интересные нотки в голосе, раздался в плечах. А частые физические нагрузки верно распределили мышечную массу, создавая уже не мальчишескую, а привлекательную мужскую фигуру. У старших товарищей он быстро перенимал опыт общения с противоположным полом и совсем скоро стал мечтой не одной старшеклассницы. И только его необъяснимая для окружающих, детская привязанность к девчонке с рыжими волосами, доставляла определённые неудобства и вызывала вопросы. Впрочем, уже тогда отвечать на них Андрей не собирался.